в них неопределённого?
Даже кресло не помешало Гиммлеру выпрямить спину и высокомерно дёрнуть подбородком.
– Я остаюсь рейхсфюрером СС, министром внутренних дел и начальником полиции! То есть, единственным человеком в Германии, располагающим, пусть и остатками, но реальной власти!
Кажется, решимость Гиммлера произвела впечатление на гросс-адмирала – и рейхсфюрер принялся активно «ковать железо».
– Вы – серьёзный человек, гросс-адмирал. Один из немногих, кто ещё может быть серьезным. Я ценю это – и предлагаю сотрудничество.
– ?
Дёниц обошёлся и одним восклицательным знаком во взгляде.
– Объединим наши усилия! – не стал тянуть с предложением Гиммлер. – Мы ещё можем спасти Германию!
– Отдав её плутократам?
– Не отдав её большевикам!
Стороны обошлись без ненужной детализации, чреватой втягиванием в продолжительные объяснения – и, кажется, это произвело впечатление на гросс-адмирала.
– Я могу подумать?
Кресло не помешало моряку почувствовать себя в строю.
– Конечно!
Рейхсфюрер не поскупился на «овечью шкуру», которой он старательно задрапировал «крокодилью сущность» своего предложения. Хотя с «крокодилом» мирно уживалась и другая составляющая: гросс-адмирал был нужен рейхсфюреру. Если и не как военачальник, то как объект симпатий Запада.
– Только, дорогой гросс-адмирал…
Гиммлер выразительно постучал по стеклу наручных часов.
– Я понял Вас.
Дёниц решительно «оперпендикулярил» тело уже стоя.
– Я свяжусь с Вами…
Глава тридцать девятая
Две лавины войск – с запада и востока – устремились навстречу друг другу, а заодно и судьбе. На роль лавины русские претендовали в гораздо большей степени. Они выходили на линию размежевания на более широком фронте и большей массой войск. Западные союзники ни широтой, ни массовостью похвастать не могли: Сталин был прав, когда обозвал это их мероприятие «желанием застолбить участок». Но, хотя бы участок они «застолбили», и теперь перед Эйзенхауэром во весь рост встала проблема «направления главного удара»: ограничиться демонстрацией намерений – или взяться за русских всерьёз?
И Черчилль, и Трумэн, и подчинённые генералы с маршалами и фельдмаршалами советовали действовать по обстановке. То есть, в зависимости от того, как будут вести себя русские, и насколько глубоко они зайдут в своей решимости отстаивать дипломатию на поле боя. Пока у Эйзенхауэра не было оснований сомневаться в этой решимости. И всё – потому, что русские ещё ни разу не дали ему их.
Двадцать пятого апреля случилось то, что должно было случиться, то к чему шли не только стороны, но и естественное – пусть и в своей неестественности – развитие событий.
В пятнадцать часов тридцать минут в полосе, занимаемой Пятой гвардейской армией, в районе Стрела, на реке Эльба, части 58-й гвардейской дивизии встретились с разведгруппой