гарантии Вам не даст и страховой полис, Гарри. Но другого выхода нет. Точнее, есть: Сталин в Европе! Как полновластный хозяин! И это уже – не пропагандистский штамп: достаточно взглянуть на карту! Сталин – на расстоянии танкового броска от Парижа и Рима! Вы этого хотите?
Трумэн покачал головой: сомнение не хотело отпускать этого «ястреба», отрабатывая за ещё более хищную птицу.
– Вы ведь – охотник, дорогой Черчилль?
Лицо премьера начало медленно опускаться вниз.
– Н-ну-у?
– Значит, Вы знаете, как ведёт себя загнанный в ловушку зверь?
Черчилль побледнел: ему ли не знать? Но побледнел он не от личного знания, а от того, что этим знанием неожиданно обладал и Трумэн. Более того: президент явно намеревался обратить это знание против его доводов! И премьер не ошибся.
– Вот именно, сэр: он бросается на охотника! И горе тому охотнику, который этого не знает!
Черчилль закусил губу: Трумэн побивал британского аристократа его же оружием – аллегорией! Совершенно неуместной и даже вредоносной сейчас аллегорией! Оставалось лишь одно: использовать и дальше «тактику лося» – ломиться напролом.
– У Вас есть другое средство, мистер Трумэн? Или Вы одобряете аппетиты мистера Сталина?
Трумэн покривил лицом.
– Ну, вообще-то, я рассчитывал прижать Сталина деньгами… Но, пожалуй, Вы правы: надо сочетать методы. Одно не только не противоречит другому, но и будет дополнять его. Я согласен, дорогой премьер.
Черчилль облегчённо пыхнул сигарой.
– Тогда не посчитайте за труд озадачить Эйзенхауэра, Гарри. Этот человек не очень прислушивается не только к голосу Лондона, но и к голосу разума.
Трумэн улыбнулся – сама непосредственность – и в очередной раз обработал плечо Черчилля.
– Имейте снисхождение, дорогой премьер: «тяжёлое наследие войны за независимость»! Так сказать, «генетическая память»!
Сигара свесилась с губы Черчилля: Трумэн, оказывается, способен при случае неплоско пошутить! Вот тебе – и мелкий лавочник! Отсюда – вывод: с этим господином надо «держать ухо востро»!
– Не сомневайтесь, дорогой Черчилль.
Трумэн уже не улыбался.
– Я сделаю всё, что надо. А Эйзенхауэр сделает всё, что будет надо мне…
Глава тридцать восьмая
– Разрешите, товарищ Сталин?
Антонов и начальник Оперативного управления Генштаба генерал-полковник Штеменко застыли на пороге кабинета Верховного. Время было неурочное для доклада, и Сталин понял: случилось что-то чрезвычайное.
– Проходите.
– Товарищ Сталин…
Антонов и Штеменко даже забыли поздороваться – лишний довод в пользу серьёзности визита. Даже Берия, «прописавшийся» в кабинете вождя, «проникся осознанием». А, уж, он бы в другое время не упустил случая «обратить внимание батоно Сталина»!
– … американские войска нарушили зоны оккупации,