рисовать.
– Так старые рисунки все-таки примут? Какие именно?
– Нет.
Вот теперь я видела его смятение.
– Ты не можешь одновременно и рисовать, и не рисовать, – наконец подытожил он.
– Не будет никакой выставки.
– Ее отменили?
– У меня. У меня не будет никакой выставки.
– Я думал, директор еще раздумывает. И в результате скажет «да».
– Он сказал «нет».
– Оу. – Его улыбка тут же куда-то испарилась.
– Да. Ну и ладно, не важно. Не последняя выставка в моей жизни. – Я чувствовала, как щеки налились краской, и мне хотелось сбежать от разговора, поэтому я потянулась за стаканом и сделала большой глоток.
Его родители переглянулись и снова остановили взгляды на мне. Их так и подмывало задать какой-нибудь наводящий вопрос или сказать что-нибудь типа «но это ведь важно» или «но твои работы должны быть на выставке». Мистер Уэллс, судя по всему, уже подготовил реплику, потому что он даже откашлялся. А я знала, что разревусь еще до окончания его монолога; что бы там дальше ни прозвучало.
И тогда Купер меня спас:
– Ты права, ничего страшного. – Он сжал мое колено под столом, а потом опустил руку. – И кто здесь скажет, что мое выступление на дюнах было не потрясающим?
Амелия сразу поняла, что мне нужен отдых, и подыграла брату:
– Ты словно взлетел на последнем прыжке!
Взрослым понадобилось немного больше времени, чтобы сообразить, что к чему. Какое-то время миссис Купер неотрывно смотрела в мои глаза, а затем обратилась к сыну:
– Верно, и мы здесь собрались, чтобы отпраздновать твой невероятный успех. Так давайте праздновать.
К тому моменту, как официант вернулся с заказом, мы уже погрузились в обсуждение побед Уэллса-младшего. И меня переполняла благодарность за то, что Купер так точно понимал, что мне нужно.
– Эбби зовет меня в гости, – сказал родителям Купер, когда они оплатили счет, и мы все встали из-за стола.
– Да? – Как вовремя я об этом узнала. Честно говоря, сейчас мне хотелось как можно скорее добраться домой и свернуться под одеялом. Последние несколько дней я справлялась с мыслями о мистере Уоллесе и выставке, отодвигая их в дальний (или хотя бы в какой-нибудь) угол, но мое признание снова ослабило это защиту. Я опять возвращалась к его словам и, вопреки своей злости и внутреннему протесту, верила им.
– Да.
– Ты помнишь, к которому часу должен вернуться домой, – сказал его отец, беря своих дам под руки и направляясь к выходу из ресторана.
– Купер, я устала. Давай поговорим об этом завтра? – попросила я на полпути к двери.
– Не-а. Нам нужно поговорить сейчас. Я вижу, что тебя это беспокоит. Давай же, пойдем. – Он повел меня на улицу.
– Конечно, меня это беспокоит, но я в порядке. Переживу. Лучше возьмем по кусочку чизкейка. – Я остановилась у освещенной витрины и начала глазами поглощать превосходные десерты.
Купер остановился сбоку.
– Кажется, у них нет малины с белым шоколадом.
– Значит, я попробую что-нибудь