с семьей. Под мышкой у него был ярко-зеленый шлем, а на лице широко растянулась улыбка.
– Эбби! Мы здесь!
Я кивнула и направилась к ним.
– Привет!
– Добрый день, Эбби, – поздоровалась его мама, в то время как папа просто кивнул. Его сестра Амелия приветствовала меня объятием. До Куперов я не видела семьи, где все были бы так похожи друг на друга: высокие, стройные и светловолосые.
– Всем привет. Отличная гонка, Куп.
Амелия окинула взглядом мой рисунок. За ней на него засмотрелся и Купер. Он прочитал вслух: «Купер – номер один».
– Ага, я первый!
Тогда я попросила его посмотреть ниже. В кавычках меньшим шрифтом его ждало: «Или номер два».
Он слегка толкнул меня плечом:
– Но это неправда.
– Люблю приходить подготовленной.
– Так же сильно, как любишь приходить с ног до головы в цветных разводах?
Я осмотрелась и убедилась, что оставила свою рабочую рубашку в машине, прежде чем спросить:
– У меня краска на лице?
– В точку. – От того, как он провел пальцем сначала по моему виску, а потом и по левой щеке, меня будто пронзило током, и пришлось постараться, чтобы вернуть над собой контроль.
– Приехала впритык? – спросил он.
– Но ведь успела, – ответила я, вытирая лицо. – И не пропустила ни минуты. И плакат, вот, со мной.
Отец Купера похлопал его по спине:
– Хорошая работа, сын.
Раньше родители Купера не одобряли его увлечение, но, когда поняли, что гонки – его страсть, начали чаще выбираться на подобные мероприятия.
– Спасибо, пап.
– Загружаем твои колеса в трейлер?
– Да, спасибо. – Он кивнул мне и похлопал по сидению. – Давай, Эбби, поехали!
– Нет уж, я не попадусь в эту ловушку смерти.
Его сестра рассмеялась:
– А я каталась с Купером.
– Похоже, ты доверяешь брату больше, чем я.
Театрально прикрыв рот ладонью, он прошептал (разумеется, ничуть не тихо):
– Эбби у нас жу-у-уткая трусиха.
– Так уж и быть, за бургер с беконом в честь твоей победы я сделаю вид, что ничего не слышала, – сказала я.
– Я сегодня еду праздновать с родителями, но ты можешь присоединиться. Правда, мам? – спросил Купер.
В ответ его мама улыбнулась, хотя искренность улыбки и вызывала у меня сомнения:
– Да, конечно.
Не скажу, что его родители меня ненавидели. Напротив, их отношение ко мне, как и отношение самого Купера, было исключительно дружелюбным. То есть я знала, что они не обрадовались бы, будь я девушкой Купера. Они мечтали о лучшей спутнице для своего ребенка. Не о девушке с самодельными плакатами, чудаковатой мамой и отцом, который месяцами не появляется дома. Купер ни разу не подтверждал моих предположений, но все и так было очевидно: по их реакции на мои истории из жизни, рассказы о творчестве или семье.
– Хорошо, – согласилась я, не уверенная в правильности своего решения, но уверенная в том,