колоннами гордых илакузанов46 расхаживали вольные музыканты и актеры-циркачи, облаченные в удивительные блестящие наряды, что устраивали целые миниатюрные сценки, показывали поистине магические фокусы, творили чудеса ловкости и гибкости, в общем, развлекали публику по полной программе, отчего та приходила в неописуемый восторг.
Дели нашла в толчее Юл-Кана и Джанулорию, и они отправились на площадку аттракционов. Начали с «дьявольского кольца». Их то нещадно мотало из стороны в сторону, словно тряпичных кукол, то вздымало на недосягаемую высоту, будто на гребне гигантской волны, и тогда их взору открывалось впечатляющее зрелище – весь Орфис, как на ладони, полыхающий миллионами огней, даже далекие бескрайние луга с каемкой леса и почти невидимые горы. А внизу – игрушечный Дворец и сияющий оккой с букашками-людьми. А потом они стремительно падали вниз, прямо на землю, и сердце сжималось в комочек и сумасшедше билось где-то в горле, а рот разрывался от крика и визга.
Юл-Кан орал так, что закладывало уши, пытался отстегнуть ремни, чтобы забиться куда-нибудь, хватался за пустые ножны, проклиная всех злых духов, вертелся, как уж на сковородке, таращился во все три глаза в священном ужасе и восторге, – в общем, вел себя, как настоящий новичок, чем ужасно смешил империту.
Джанулория мало чем отличался от ихлака: вопил, таращился, хватался за все подряд, крутился, жаловался на дурноту, закатывал глаза, напрочь забыв о своей степенности и серьезности.
Потом была «веселая дорога». Они неслись в открытой капсуле с ошеломляющей скоростью – вверх, вниз, вправо, влево, по спирали, с резкими поворотами, иногда вниз головой, – захлебываясь встречным ветром и своим же криком. Время от времени их нещадно поливало то водой, то соком, то конфетами, то вдруг прямо перед носом взрывался фонтан цветов или конфетти. Они сошли с «веселой дороги» насквозь мокрые, облепленные лепестками, разноцветными блестками, ленточками, с полными охапками сладостей, счастливые, как дети, слегка пошатываясь от головокружительной тряски.
– Я, наверное, сошел с ума, – охал Джанулория. – В моем возрасте кататься на этих убийственных аттракционах, словно юнец, вопить во всю глотку, писать в штаны от страха, прошу меня простить за выражение, империта. Видели бы меня мои сородичи – ароны, они бы умерли от стыда!
Дели, смеясь, хитро взглянула на него.
– Но, согласитесь, было здорово, энод-арон! А то, что мы все наделали в штаны – это ерунда, мы все равно мокрые с ног до головы!
Т, ахьянец захохотал, растеряв половину своих конфет.
– У меня нет штанов, Шалкай, – вставил ихлак, упоенно поглощая столь полюбившиеся ему сладости, чем вызвал новый приступ смеха у своих спутников.
– Тебе повезло, мой друг, – откликнулся Джанулория. – Ты вышел сухим!
Они немного посидели у одного из водопадов, перебрасываясь шуточками, взрываясь неудержимым хохотом, который был слышен далеко вокруг, потом присоединились к большой толпе, что собралась вокруг труппы артистов. Труппа состояла всего из двух