цивилизация заводится, свет исходит от люстр позади меня. Бежево-фиолетовый воздух; светлый деревянный паркет. Вот здесь я была совсем недавно, на той вечеринке. И тут, в нескольких метрах, сидели Али с Логаном.
– Грейси, – в очередной раз вздрагиваю от резкости этого слова. Зед, зная все подробности, продолжает так нарекать меня, раня сердце.
И тогда я поняла по голосу, по взвинченности, запальчивости – Зеду пойдёт на пользу успех. Но вот он останавливается, протягивая мне звонящую трубку.
– Думаю, это Майк, – стонет он.
Откидываюсь на бежевое кожаное сиденье дивана. В эту секунду, услышав происходящее, вбегает Алекс; Алиша и Логан приземлились на сидение подле меня. Все собрались около меня, и я взяла трубку. Слышится голос, вещающий о выясненных обстоятельствах дела. «Это какой-то фарс», – шепчет голос внутри. Сукин сын, я видела следы от стяжек! То есть Виктория заковала себя, потом освободилась и повесилась? Краем глаза замечаю знакомые орнаменты полос на руке, уносящие меня в тот торжественный лесок, в утро после вечеринки. К нам присоединяется и Дилан. Сверкнув взглядом, он сел возле Али, но я не обращаю ни крупицы внимания ни на кого вокруг. Румянец волнения от оглашения вердикта растекается по шее, по щекам, а непроизвольный ком застревает в горле.
– Дело Виктории признали самоубийством, – выдыхаю я, отбрасывая телефон на столик.
Логан резко откидывается на спинку кресла, Али перебирает пальцами рук крест на груди. Повисла глубокая тишина, такая звучная и долгая.
– Грейс, – встревает Зед. Поднимаю глаза от пола, куда уставилась и не поняла, сколько времени прошло, на него. – Она ведь вовсе не была тебе дорога, – продолжает он равнодушно и встаёт с кресла напротив. – Не беспокойся об этом, ладно?
Удивительное пренебрежение к чувствам другого во имя истины, резкий, грубый выпад против простейших условностей показались мне таким чудовищным проявлением всех человеческих установлений, что, огорчённая, ошарашенная, я склонила голову без ответа, будто безропотно подставляясь колкому граду, мутному ливню. Ну, что на такое сказать? Зед словно навис надо мной ментально, хотя нас и разделяет несколько метров.
– Да, ты прав. Конечно, – в ответ лишь глупо мямлю, поглядывая на окно. Хочу быстрее сбежать отсюда.
Блондин безразлично укрывается в ближайшей из комнат, призывая меня к такому же безразличию. Но я лишь улыбаюсь оцепеневшей Али, и вот ноги уносят моё тело в коридор. Что за голгофа этот дом! И мой собственный дом такое же место страданий. Прерывистость дыхания лишает тело обычного ритма; ощущение полнейшей несправедливости душит. Брожу в излишних треволнениях и, наконец, взрываюсь. Чуть ли не подпрыгивая на месте, я взбираюсь по лестнице на верхний этаж, но неожиданно чья-то рука находит мою.
Звёздная ночь
Жалкая машина, негодная машина, думала я – человеческое приспособление для описания картин жизни словами, для чувств чужого и своих; вечно в критическую минуту отказывает; вот геройски и заводи её снова, пытаясь рассказать свою историю.
Грейс
Слёзы