чувства безопасности. – В прошлый раз она провела несколько часов, заглядывая в окна; а сегодня так и ждала, пока я выгляну, – сквозь разделяющие нас километры я ощущаю ласковый укор, я мысленно сажусь на кровать Алиши; я знаю, что Али не воспримет мою правду всерьез.
– Начнем с того, что у тебя за стеной спят Кэррол с Майком, а двери закрыты. Ты в безопасности, Грейс.
– Алиша, просто отвлеки меня от всех этих мыслей, – я в темноте не отрываясь смотрела на дверную ручку.
– Что это была за женщина?
– Я просила отвлечь меня!
– А может быть, это твой поклонник? Уже бывали случаи, когда тебя узнавали в Портленде и не только, а в нашем городке уж точно каждый тебя знает, – какая дикость!
Ты никогда не ощущаешь, не веришь в подобные секунды в действительность сказанного. Ты никогда не чувствуешь хоть каплю сухого вина признания, пока не сталкиваешься лицом к лицу. «Но я труслива» – чуть ли не восклицаю я.
– Я просила отвлечь меня, дорогая! – повторилась я, сама сидя настороженная, вспоминаю крупные глаза женщины; я сделалась в последние годы ужасно чувствительная, все действует на меня, буквально все.
– Хорошо, о чем ты хотела бы поговорить? – в такие откровенные моменты думаешь вовсе не о возвышенном искусстве, а о чем-то простом и компанейском, о дружном.
– Расскажи, как у тебя обстоят дела с Логаном.
В комнате отдаёт морозной свежестью. Дверная ручка стала сливаться с темнотой.
– Как всегда, все великолепно, – я слышу, как Али влюбленно улыбается в трубку. – Он не переносит даже недолгую разлуку со мной, особенно после возвращения из Англии, и прерывается лишь на работу в лаборатории.
– Да, и уж точно раздражает своим поведением Алекса, – посмеялась я.
– Ну, ты, конечно, сравнила! Совершенно разный сорт мужчин, – сказала Али. – Логан и Алекс – флегматик и холерик соответственно. Ничего общего.
– Но, видишь, общаются, – благодаря подруге мне стало гораздо спокойнее. Такие мимолетные моменты создают глубокие связи между людьми. – Грейс, а ты позвонила Зеду и рассказала о происходящем?
– Нет, я не говорила ему, – растерялась я. – И думаю, не стоит. Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом? – я сбегаю от размышлений зная, что делаю этим только хуже, я все равно продолжаю выискивать морды демонов в темноте.
– Да, я и забыла ваше правило: “Никакого бесполезного упоения жалостью друг к другу”.
Сейчас я всё чувствую всё чуждым и чужим, словно пребывая в святом, мудром сне. Алиша укладывает меня в постель, и мы говорим остаток ночи громко, отрывисто, уютно, невпопад смеясь.
– Можно я стану тобой, когда вырасту? – спрашиваю я ее перед тем, как мы повесим стеклянно-железные трубки с обоих концов.
Уже раннее бледное утро; всю летнюю ночь дул сильный ветер. Порой казалось, что вот-вот пойдет дождь, граничащий с ливнем.
***
Когда-то мы с Диланом договорись на встречу. Теперь я устроилась внутри его машины; мы едем