этой газеты?
Бедный Доминик почувствовал столь же сильное волнение, какое, вероятно, чувствовали гости на пиру царя Валтазара в тот момент, когда невидимая рука начертала на стене три пылающих слова, предупреждавших о смерти.
Он протер глаза, словно бы его ослепило зрелище крови. Потом попытался было прочесть, но державшие газету руки так сильно дрожали, что строчки текста прыгали перед его глазами словно зайчики, отраженные от постоянно движущегося зеркала.
Наконец, разложив газету на коленях и прижав ее ладонями, он при слабом свете умирающего дня прочел…
Вы догадываетесь, что он смог прочитать, не так ли? Он прочитал тот ужасный доклад, который был опубликован в правительственной прессе и который мы уже доводили до вашего сведения. Это был доклад, где его отец обвинялся в ограблении и убийстве!
Гром и молния не смогли бы ослепить и оглушить человека сильнее, чем эта чудовищная статья.
Но вдруг он вскочил с кресла и с криком бросился к секретеру:
– О! Благодарю тебя, Господи! Эта клевета, дорогой мой отец, вернется в ад, откуда она и вышла!
И вынул из ящичка лист бумаги, на котором, как мы уже знаем, была изложена исповедь господина Жерара.
Он страстно поцеловал свиток, который мог спасти жизнь человека. И даже больше, чем жизнь: его честь! Честь его любимого отца!
Он развернул бумагу, чтобы убедиться в том, что это был именно тот самый документ и что он не ошибся в своем порыве. Узнав почерк, он снова поцеловал документ и, спрятав его на груди под сутаной, вышел из комнаты, запер дверь и быстрыми шагами начал спускаться по лестнице.
Навстречу аббату в это время поднимался какой-то человек. Но аббат не обратил на него никакого внимания и уже было прошел мимо, не то что не заметив, а даже и не взглянув на него. Но тот схватил аббата за рукав.
– Извините, мсье аббат, – сказал остановивший Доминика человек. – Я хотел бы с вами поговорить.
Тембр голоса незнакомца заставил Доминика вздрогнуть: этот голос был ему знаком.
– Со мной?.. Но не сейчас, – сказал Доминик. – У меня нет сейчас на вас времени.
– У меня тоже нет времени приходить еще раз, – произнес человек и сжал локоть монаха.
Доминик почувствовал, как его охватил ужас.
Пальцы, сильно сжавшие его руку, походили на пальцы скелета.
Он попробовал рассмотреть, кто же это остановил его, но на лестнице было темно, а свет уходящего дня, падавший через единственное круглое окошко, освещал только несколько ступеней.
– Кто вы и что вам от меня нужно? – спросил монах, тщетно пытаясь высвободить руку из железной хватки незнакомца.
– Я – Жерар, – ответил человек. – А зачем я пришел, вы знаете.
Доминик вскрикнул.
Но это показалось ему совершенно невозможным. И, не веря ушам своим, он захотел удостовериться во всем собственными глазами.
Схватив незнакомца обеими руками, он подтащил его к освещенному красным лучом солнца единственному месту на лестнице.
Голова призрака попала