к стене.
В отличие от легкомысленных сокурсников, Лекс готовился к завтрашнему дню со всей тщательностью и собирался уснуть.
– Не знаю, – буркнул он.
– Да врешь ты! Чё с ним? Струсил небось?
– Если бы струсил, Андреас при всех его опозорил бы, – не выдержал Лекс. – Слушай, отлепись, а? Если так интересно, спроси завтра у Андреаса.
– Да чё те стоит? Ну скажи!
– Дай поспать. Не знаю я.
Придавив голову подушкой, Лекс закрыл глаза и попытался отрешиться от шума.
Глава 7
Нет выхода
Остановились у ворот – небольших, едва ли танкер пройдет. Как и положено на выезде – охрана, каменные башни дозорных вышек и пулеметные точки.
– Это был мой ученик, – проговорил седой, стараясь не смотреть на Артура. – Но я обещал, что ты уйдешь… и ты останешься в живых. Пока что.
Охранники на воротах не обращали на Артура внимания, как будто каждый день бывшее «мясо» ходило туда-сюда. Сняли наручники, вручили пистолет, патроны и вытолкали за ворота. Обернувшись, Артур прочел во взгляде седого ненависть.
Шагнул вперед, еще шагнул и побрел в сторону долины, со всех сторон окруженной скалами. Впереди маячила то ли свалка, то ли деревня. Это не Замок Омега, где чисто, здесь почти как дома: каркасы машин, выжженная солнцем земля, под ногами перекатываются камни. Живой! На воле! Все еще не веря в удачу, Артур побежал, боясь, что омеговцы передумают, он чувствовал – они смотрят в спину.
Теперь нужно где-то остановиться и перетянуть рану, кровь еще не свернулась. Вот и подходящий древний самоход, длинный, с множеством пустых окон и тупой «мордой». Когда-то самоход был выкрашен в веселый голубой цвет, но краска растрескалась, слезла пластами, оставшись только на стыке листов и вокруг клепок. Внутрь Артур заходить не стал – оттуда несло мочой и дерьмом. Рухнул в тень, отдышался, глянул на раненую руку: глубокий порез, но вроде не до кости. Стянул пропахшую по́том майку, свернул жгутом и обмотал плечо выше раны. Обработать бы, хотя бы промыть, а то еще нагноится.
Заново родился: мысли возвращаются вместе с ощущениями. Ноют ушибленные ребра, в ушах звенит, хочется пить. Запрокинув голову, Артур рассмеялся. Белесое небо, нищета и убогость вокруг – его мир. Что делать дальше, он еще не думал, просто наслаждался свободой.
Придя в себя, осмотрел пистолет: простенький, самозарядный, в магазине семь патронов, еще десяток дали омеговцы. В деревне можно попытаться обменять боеприпасы на какое-нибудь обеззараживающее средство, а потом… Только сейчас Артур сообразил, что «потом» может не наступить. Он один, всего имущества – мокасины, штаны да майка, которой руку перевязал. Еще пистолет, устаревший до Погибели. Дома у него нет, возвращаться некуда, да и не доберется: если мутафаги по дороге не задерут, так охотники за головами прибьют или продадут в рабство. В охрану караванов не наймешься: омеговцы под боком, им Артур не конкурент.
Выходов два: побатрачить у землепашцев или прибиться к банде. Первое Артуру нравилось больше, если бы не одно «но».