не случилось чего…
– Ты не отчаивайся, тут жить можно, если приспособиться, это сейчас швали всякой полно, а вот после облавы останется человек пятнадцать – двадцать, никто набегать не будет, у панцирников щенки народятся – неважная, а еда. Правда, как засуха – вся живность дохнет, безмозглым жрать нечего, но мы-то умные, мы запасемся… Да и оружия будет валяться – во! – Гус чиркнул себе пальцем по горлу и добавил грустно: – Еще бы книгу где раздобыть, по чтению истосковался.
Не понравился он Артуру. Вроде бы отличный мужик: накормил, обогрел, небось и спать уложит… Подождет, пока жертва уснет, и прирежет, потом разделает и съест. Вон какое у него брюшко, а местные все тощие, ветром их качает. И что делать? Прикончить его? А если Гусу на самом деле просто собеседник нужен? Он же хвастун-говорун. Да и выживать умеет. Значит, ночью надо притвориться спящим, но ухо держать востро.
– Мясо еще будешь? – не унимался Гус. – Держи.
Пока гость жевал, хозяин рассказывал, как он охотится на волков: на площадке перед пещерой полно ям с кольями, мутафаги по следам приходят, проваливаются и дохнут.
– Я вот чего не пойму… – продолжал Гус. – Днем они вообще не появляются, на своей территории живут, а чуть стемнеет – рыщут. Я сам из-под Харькова, там ни днем, ни ночью от них спасенья нет, а тут как будто дрессирует их кто. Словно кто-то не велит им до заката переступать невидимую черту.
– Раньше думали, что и мутанты безмозглые, – поддержал разговор Артур. – А потом поняли, что некоторых от людей отличить невозможно. Вот и волки, наверное, умнеют.
– С чего ты так решил?
– Дошло до них, что человек ночью слабее, в темноте не видит, вот и подкрадываются. Им-то все равно, день или ночь.
– Не ошибся я в тебе, – проговорил Гус и раскидал угли. – Давай спать, что ли. Завтра что думаешь делать?
– Осмотреться бы, по скалам полазить. Может, мне показалось, но на востоке удобный подъем…
– Удобный, ну-ну. Я ж говорил: некроз там. Но ты сходи, проверь. Все равно, пока сам не убедишься, без толку предупреждать. Не вздумай лезть в некроз, я видел тех, кого он коснулся, лучше смерть. Держи матрас и шкурку вот, прикройся, а то задубеешь.
Матрасом Гус называл кожаный мешок, внутри которого что-то скрипело. Клопов в нем, наверное, видимо-невидимо. Чтобы не заснуть, Артур представлял клопов – огромных, с бурыми брюшками, потом стал представлять, как выбирается по скалам на свободу.
Зарывшийся в тряпье Гус храпел с присвистом, даже скорее сипел, как гусак, собравшийся атаковать. Интересно, он притворяется или на самом деле вырубился? Артур начал громко сопеть – Гус не отреагировал. Но спать все равно было опасно.
Налетели мысли: об отце, о Романе. Сволочь, нежится на его, Артура, перине, а он здесь кормит клопов. И небось совесть бывшего друга не мучает. Главное – подороже продать и радоваться этому. Гус так же говорит, и тренер говорил: «Стань зверем, этот мир для зверей, мутанты пришли на смену людям и скоро их вытеснят». Пальцы нащупали спусковой крючок. «Хватит,