заросшая пегой бородой по самые глаза.
– Чаво тебе?
– Пить есть? – прохрипел Артур.
– Самим мало, проваливай!
– Подожди, – заговорил другой, высунувшись из соседнего окна. Рожа у него была не лучше: тоже заросшая, только борода – черная с проседью, нечесаные патлы сбились в колтуны, один глаз заплыл. – Чё у тебя есть? Просто так не нальем.
– Меня только что отпустили…
Пегобородый заржал. Было слышно, как он катается по салону и сучит ногами, доносились похрюкивания и возгласы:
– О-о-о! Е-его! Ха-ха-ха! О-о-отпустили! Я сейчас… сейчас лопну!
Не понимая, что он такого смешного ляпнул, Артур поспешил убраться от психов. Такие недолго живут. Почему они здесь, прямо у ворот замка? Такая хорошая долина, можно было ее засеять…
А вот и деревня, точнее ее подобие: вместо домов – кузовы грузовиков. Где железо проела ржавчина – заплаты из металла или кожи, окна занавешены грязными, драными тряпками. На порожке ближайшего такого «строения» сидело существо женского пола. Темные волосы не чесаны, наверное, сезон, рубашка износилась и выцвела, шорты болтаются. Почувствовав на себе взгляд, женщина дернула острыми коленками, вскинула голову. Да она совсем молодая! Видимо, чем-то болеет.
– Новенький! – Женщина захихикала, обнажив воспаленные десны с почерневшими зубами.
Возле соседнего кузова два тощих бородача скребли ножами шкуру панцирного волка. На одном – обноски, какими и мутант побрезговал бы, на втором – балахон из шкур, на швах стянутый грубыми стежками; брюк нет; из прохудившихся ботинок торчат грязные пальцы.
Обычно, когда спадала жара, мамаши выпускали детей порезвиться, но здесь Артур не заметил ни одного ребенка. Стариков тоже не было. Мужики все заросшие, бородатые и грязные, похожие на крыс больше, чем на людей. А вон – Артур не поверил своим глазам – мутанты! Смуглый самец в набедренной повязке и сероватая самка, под ее заношенной рубашкой угадывались три пары грудей, громоздящихся друг над другом, примерно как у свиньи.
– Я хочу пить. – Артур улыбнулся изможденной женщине, сверкнув крепкими зубами. – Милая девушка, принеси мне, пожалуйста, чашку воды.
Подействовало – приложила палец к губам, вытянула губы трубочкой, засеменила к выделывающим шкуру мужикам. Склонившись к ним, махнула рукой в сторону Артура. На девок его обаяние действовало безотказно, но сработало ли оно сейчас? Он чувствовал опасность и… безысходность.
Безысходность лежала пятнами ржавчины на машинах, отпечатывалась на угрюмых лицах, пахла смертью и тленом, эти люди напоминали живых покойников.
Мужик в шкуре вскочил, раскинул руки, будто приглашая Артура в объятия, засеменил навстречу, приговаривая:
– Добрый день, путник! Приглашаю разделить с нами кров и скромный ужин! Не побрезгуй!
Взглядом он ощупывал Артура, взвешивал, оценивал. Артуру показалось, что его хотят сожрать, и он отступил. С хищным интересом мужик уставился на пистолет, и стало ясно: им нужно оружие,