на сиденье и бросил Йоле:
– Капюшон поправь, не отсвечивай. Видала, как стрелок на тебя пялился? Не надо этого.
– Подумаешь, пялился… И чего им всем от меня надо?
– Известно, чего, – вздохнул Мажуга.
Больше бандиты не появлялись, Мажуга остановил сендер только раз – на заправке. Залил горючего и погнал дальше. Колонна следовала за ним. Когда дело шло к вечеру, он объявил:
– Скоро подъедем до места. Пока я с Самохой сговариваться буду, сиди, не вылазь. Из сендера не выходи, ни с кем не заговаривай.
Йоля пожала плечами. Больно надо ей с кем-то разговаривать. Или не так – больно надо ей Мажугу слушаться? Как будет правильней? Так ничего и не надумала.
Ржавый остановил сендер у обочины. Вскоре подкатила мотоциклетка.
– Чё стоим?! – крикнул водитель.
Стрелок вылез из своего железного ведерка, будто хотел размяться, а сам подошел к сендеру и, хотя отвернулся вроде как в сторону, то и дело заглядывал в кабину. Йоля, когда он в очередной раз уставился, скорчила ему рожу и натянула капюшон поглубже.
Мажуга тяжко вздохнул и ответил водителю мотоциклетки:
– Мы уже почти на месте, дождусь Самоху, переговорю с ним. А вы, чем тут торчать, поезжайте по дороге чуть вперед. Только далеко не суйтесь, шагов на двести.
Когда мотоциклетка потарахтела дальше по дороге, он вылез из сендера, Йоля за ним. Ждать было скучно, она вытащила подарок Луши, развернула. Игнаш подошел ближе. Помолчали, потом он заговорил:
– Луша добрая.
– Пришибленная.
– Много ты понимаешь, заноза.
Йоля обиделась и мстительно буркнула:
– В отца, видать, пошла.
Сказала – и тут же пожалела. Лицо Мажуги враз потемнело, он шагнул к ней, занося руку. Йоля присела и сжалась – вот щас как врежет… Но бить он не стал, сплюнул под ноги и с чувством сказал:
– Дура ты, дура…
Молчание вышло напряженное, что-то будто в воздухе повисло, так что Йоля крепко обрадовалась, когда на дороге показалась грохочущая харьковская колонна.
Разговор с Самохой на этот раз получился короткий и очень деловой, без всяких там подначек и зряшных упреков.
– Действуем так, – принялся объяснять Мажуга. – Я отправляюсь в это местечко, где оружием торгуют, там кручусь и вызнаю, что удастся. Ваших рядом чтоб и духу не было, это строго. Если карателей увидят – все пропало. Поэтому вы не рыпайтесь и без меня – ни шагу. Мы сейчас достаточно далеко, чтобы никто из торговцев не всполошился.
– Ждем тебя, значит, – вставил Самоха.
– Точно. И сидите тихо-тихо, готовьтесь. Я возвращаюсь, тогда – ваш черед. Разносите этот оружейный притон к некрозной плесени, но правило опять же твердое: никто не должен живым уйти. Никто из тех, которые меня видели, перед тем как каратели на них напали.
– Это верно, – согласился Самоха. – Нам самим резону нет когось выпускать.
– Тогда вроде все сказано. И держи своих крепко, чтоб не вздумали по округе шарить. Ночью отведут душу, а теперь – ждать и не рыпаться.
– Ты