вязким слоем, будет влажно стучаться в кессоны своими щупальцами… Но она осталась стоять за дверьми неподвижной желеобразной стеной. Может, она твёрдая? Но нет: вся отважная компания – трое из охраны, химик, биолог и лингвист – держась за руки, цепочкой вошла во тьму, будто там действительно был всего лишь воздух, и исчезла в ней. Связь с ними тут же прервалась.
И не успели оставшиеся под куполом как следует испугаться, как пелена рассеялась. Мгновенно и бесследно, будто кто-то включил дневной свет. Пять фигур в тяжёлых костюмах, снова ставшие видимыми, замерли на середине шага. Остановились. Обернулись к нам и стали недоумённо пожимать плечами (правда, со стороны это было не особо заметно), махать руками и показывать большие пальцы вверх, похлопывать друг друга по плечам тяжёлыми перчатками…
Глава 5. Уныние
Прошли ещё сутки, прежде чем режим чрезвычайного положения в Айсберге сняли, и нам позволили подняться на свои уровни и вернуться к работе. Всё это время я изнывал от тревоги и скуки. Спасал только плеер. Сосед, точнее, хозяин комнаты, с утра до вечера пропадал на работе, да и вообще оказался неразговорчивым парнем. Я даже не узнал, как его зовут. Когда выпуск внутренних новостей прервался, я такого себе навоображал… Думал, всё – конец света. А потом вдруг стало всё равно, и я заметил, что и все кругом стали такими: равнодушными, сонными, будто в самом воздухе подземных коридоров и залов разлилось успокаивающее зелье.
Но вот заработали лифты. Всё тот же механический голос вежливо потребовал вернуться к работе. Надо ли говорить, что пациентов у меня прибавилось… Я даже не успел отпроситься на часок, чтобы подняться на поверхность и погулять на свежем воздухе, а тем более эту прогулку осуществить. Зато узнал все последние новости: и про кровавый дождь, и про лягушек, и про тьму… В самом бредовом сне не приснится! Кстати, к вящему разочарованию биологов, пойманные ими жабы и все образцы, которые из них успели наделать, исчезли одновременно с тьмой, не оставив после себя ни одной клеточки. Получается, они исследовали коллективную галлюцинацию. Мда уж, неловко вышло.
Ещё я узнал, что где-то на Аравийском полуострове нашли мужика, состав крови которого оказался идентичным с кровью из восходового облака. Кровавые лужи и остальные следы, разумеется, исчезли, но данные анализов-то никуда не делись. Поэтому беднягу притащили в Айсберг. Сотрудники, которые видели, как служба охраны вела его к лифту на нижние уровни, рассказывали потом в полголоса, как он кричал что-то вроде «Я ничего не знаю! Я не связан с ним! Не убивайте меня!» на английском и иврите. Но больше всех отличилась, конечно, наша Наоми. Ещё до того, как она пришла ко мне в кабинет (всех сотрудников верхних уровней записали ко мне на диагностику и консультацию) я узнал по сарафанному радио, что отпустить восходников – её идея. А я и не знал, что эти сектанты объединяются в группировки, и их считают опасными. Подробности, конечно, хотелось узнать от самой