прекрасный дом, который нам уже не придется перестраивать. Если дела пойдут как следует, следующей весной мы отправимся в Европу, где можно будет поискать хорошие идеи. Я собираюсь устроить большую художественную галерею, – пояснил он. – Во время путешествия мы можем присмотреть кое-какие картины, и так далее.
Эйлин трепетала от радостного предвкушения.
– Ах, Фрэнк, ты такой чудесный! – восторженно обратилась она к нему. – Ты можешь сделать все, что хочешь, правда?
– Не совсем, – с укоризной ответил он. – Но не потому, что мне не хочется. Удача в таких делах тоже кое-что значит, Эйлин.
Она стояла перед ним, – как это часто бывало, – положив округлые руки ему на плечи и вглядываясь в невозмутимые, ясные озера его глаз. Другой человек, более нервный и мнительный, мог бы отвести взгляд, но он встречал запросы и сомнения этого мира с внешней откровенностью, такой же обезоруживающей, как у ребенка. Правда состояла в том, что он верил в себя и только в себя, поэтому не страшился своих мыслей. Эйлин вопросительно посмотрела на него, но не получила ответа.
– Ты просто тигр, – сказала она. – Громадный лев! Шикарный зверюга!
Каупервуд легонько ущипнул ее за щеку и улыбнулся. «Бедняжка!» – подумал он. Он имела смутное представление о той неразрешимой загадке, которую он представлял даже для себя.
Вскоре после свадьбы, Каупервуд и Эйлин отправились в Чикаго и временно устроились в лучших апартаментах «Тремонта». Немного позже они узнали о сравнительно скромном меблированном доме на перекрестке Тридцать Третьей улицы и Мичиган-авеню, который сдавался в аренду на один или два года вместе с лошадями и экипажами. Они сразу же поселились там, завели дворецкого, слуг и все остальные атрибуты респектабельного дома. Только из учтивости, а не потому, что на данном этапе он считал разумным или необходимым устраивать светские приемы, он пригласил туда Эддисонов и еще нескольких человек, явно склонных принять его приглашение: президента «Чикагской Северо-Западной компании» Александра Рэмбо вместе с женой и архитектора Тейлора Лорда, к которому он недавно обратился за консультацией и счел приемлемым гостем в своем доме. Лорд, как и Эддисоны, принадлежал к светскому обществу, но являлся незначительной фигурой.
Если Каупервуд брался за дело, то доводил его до конца. Они арендовали прелестный небольшой особняк из серого камня с гранитным крыльцом и балюстрадой в один лестничный пролет, ведущий к двери в широкой сводчатой выемке, а продуманное расположение цветных стекол обеспечивало художественно-неброскую атмосферу внутри дома. Со вкусом подобранная мебель тоже была несомненной удачей. Заботу о званом ужине Каупервуд препоручил ресторатору и оформителю помещений, поэтому Эйлин оставалось только принарядиться наилучшим образом и ожидать гостей.
– Не стоит и говорить, милая, что сегодня вечером я хочу, чтобы ты выглядела блестяще, – сказал он. – Мне нужно, чтобы ты понравилась Эддисонам и мистеру Рэмбо.
Такого