Так что отношение Всемилы к другу Радима было вполне объяснимо. Загадкой оставалась его неприязнь. Мальчик, привезенный из ниоткуда, принятый в семью, возведенный в ранг чуть ли не главного советника при воеводе, к которому прислушивались, уважали… И вдруг такое отношение к сестре побратима! Поразмыслив, я пришла к выводу, что здесь дело в каком-то событии, о котором я вряд ли узнаю. Ведь, судя по всему, Всемила принимала в нем непосредственное участие, поэтому мои расспросы об этом выглядели бы по меньшей мере странно. Можно было бы, конечно, сыграть на частичной потере памяти, но я ведь даже не знала, о чем спрашивать. Не подойдешь же к Радиму с вопросом: «За что твой побратим меня ненавидит?» Рискуешь нарваться на встречный вопрос: «С чего ты взяла?». И как тогда выкручиваться? Ответ «он со мной какой-то невежливый» вряд ли удовлетворит Радимира. Да и… вдруг здесь принято так общаться? Я же, по сути, мало знакома с нормами поведения в этом мире.
Итак, у меня в активе были интуиция и просьба Добронеги «не травить Олега», а в пассиве – реальная история, о которой я не имела ни малейшего понятия. Не слишком веселый расклад.
Завтрак прошел в молчании. Добронега была чем-то обеспокоена, хотя на мой вопрос ответила, что все в порядке. Я же пыталась придумать, как бы естественным образом перевести разговор на Альгидраса, но у меня так ничего не получилось.
После завтрака Добронега как обычно ушла проведать кого-то из «хворых», как она их называла, а я осталась дома. Быстро закончив с домашними делами, я принялась бесцельно бродить по дому. Потом попробовала плести кружево. Добронега пару вечеров потратила на то, чтобы меня научить. Из ее замечаний я поняла, что Всемила была отменной вышивальщицей, а плести у нее не получалось, поэтому мое желание научиться выглядело вполне безобидным. Только в очередной раз стало понятно, что все виды рукоделия – это явно не моя стезя. Доведись мне жить в этом мире, замуж бы точно никто не взял. Женщины здесь умели готовить, шить, вязать, вышивать, словом, все то, что в моем времени чаще всего превращалось из необходимости в хобби. Я с тоской подумала про Ленку, которая раньше рукодельничала вечера напролет. Все вязаные кофточки, являвшиеся объектом зависти моих коллег по работе, были Ленкиного производства. Вот, кто здесь не ударил бы в грязь лицом. И почему на этом дурацком матраце унесло именно меня? Хотя, положа руку на сердце, я бы не пожелала любимой подруге такого приключения.
Плетение меня не отвлекло, несмотря на то, что необходимость считать и сверяться с уже готовым участком кружева Добронеги требовала сосредоточенности. В итоге, чтобы не испортить всю работу, мне пришлось отложить скатерть.
Когда я окончательно извела себя бездельем, Добронега вернулась домой и предложила сходить к Злате, узнать новости. Сказала, будто Злата получила какие-то вести от отца. Мне не слишком хотелось встречаться с женой Радима, но не могла же