страшно и жутко держать и даже смотреть на эти опухшие, словно покойники в воде, тетради… Теперь, зная их горькое содержание и зная весь трагический исход.
Невозможно облечь в слова те чувства и мысли, которые я переживала, наугад открывая снова и снова страницы дневника и выдирая взглядом первые попавшиеся слова, которые повторялись снова и снова: «Мне больно», «Я так больше не могу», «Я устала!»
Это не поддаётся никакому человеческому описанию и этого невозможно выдумать. Такое не сочинишь и не вообразишь никакими редчайшими писательскими талантами и божественными дарованиями. Такое можно только самому выстрадать, вымучить и, пропахивая своей собственной Душой сквозь тьму, ложь, предательство – тут же, следом, наскоро, еле поспевая, задыхаясь, всё стенографировать: без полировки, обдумываний, самолюбования и отбеливания. Она ухватилась за своего адресата всей собой, с головой бросилась в эпистолярный океан со всем многообразием и богатством своего воображения, иллюзиями и литературного таланта, с присущей ей страстностью, откровенностью, доверчивостью и распахнутостью. Ведь был кто-то, кто её воображаемо «читал», кто принимал Душой то, что она давала. Ей того и нужно было!
Каждому письму она придавала художественный литературный облик, в каждом создавалась своя сформировавшаяся и законченная «история», в каждом письме ей непременно надо было чем-то одарить своего «читателя», чтобы ознакомившись, он смог что-то добавить в свою Душу: будь то новое видение явления, предмета, или выражение её боли и отчаяния, или воспоминание – непременно что-то.
«Нассера» стоило выдумать. Вообразить, воплотить и обласкать своей покалеченной Душой – в благодарность. И с его помощью —выжить. Именно для этого, она и выдумала эту переписку: ради того, чтобы выжить.
ОТ АВТОРА
Есть определённые события в жизни людей, пережив которые, они обязаны рассказать: будь то в поэтической форме, литературной, кинематографической, живописной – не имеет значения.
И никто не спрашивает: хотят ли они этого или нет, способны ли они к творчеству или бесталанны, посильно ли им – физически или душевно, или – совсем никак.
Никто их не спрашивает.
Это – их человеческий, гуманный и христианский долг. Дело совести. И рассказать, именно как автобиографический текст: оголённое и беззащитное исповедание, взятое из самого корневища Души, а не как метафорическую выдумку или мемуарное самолюбование, которые пишут некоторые литераторы.
Дабы остальные – знали: это, «такое,» – существует. Это – «такое», – живёт среди нас. Это – «такое», – ходит по Земле. И это, – «такое» – дышит одним и тем же, с нами, воздухом!
Вот их имена:
Yelena Weinraub (Елена Вайнтрауб, Штат Невада, США)
Lyudmila Shchcerbak (Людмила Щербак, Рига, Латвия)
Victor Shcherbak (Виктор Щербак, Рига, Латвия)
Linda Liecty (Линда Лиекти, Штат Флорида, США)
Judge Michael Sharrit