Генсеком. Больше того: Генсек Андропов оставался Генсеком Андроповым, умеющим отделять «политические зёрна» от «бытовых плевел». «В контексте» этого человека «политический лес» не имел ни малейших шансов остаться неувиденным «за деревьями»…
– Хотелось бы узнать, как господин Романов видит будущее советско-американских отношений?
Даже за маской дипломатической вежливости проглядывало истинное лицо Хартмана: классического янки, озабоченного загадкой «русского сфинкса» по фамилии Романов. Похоже, что даже избрание Андропова не убило интереса Вашингтона к личности, вроде бы, стопроцентно демонтированного претендента.
– К сожалению, при виде этого будущего я не испытываю приступа оптимизма.
Романов был сама вежливость, но глаза его не экономили на иронии.
Хартман с трудом дождался окончания перевода – и лицо его «посерело от удовольствия»: такое начало не сулило радужного продолжения.
– Но почему, господин Романов?!
– Потому что единственным основанием для наших договорённостей может быть только принцип равной безопасности сторон! – отчеканил Романов, не слишком заботясь о том, насколько дипломатично это выглядит со стороны. – А как раз это и не устраивает Соединённые Штаты.
– Но ведь это вы вторглись в Афганистан!
Посол чувствовал, что вступает на «неконструктивно-скользкую» дорожку – но удержаться уже не мог.
– Вошли ограниченным контингентом по просьбе законного правительства, – сухо поправил гостя Романов, даже не пытаясь «увлажнять» ответ. – И только для защиты коммуникаций и грузов, но не для борьбы с так называемыми моджахедами на стороне правительственных войск. А, вот, мы можем предъявить Соединённым Штатам целый реестр претензий: и по другим странам, и по враждебной деятельности против нашей страны. Только, мне думается, если мы пойдём этой дорожкой – никуда не придём. Неконструктивное это занятие: выставлять счёт друг другу по принципу «Сам – дурак!».
Хартман побагровел, и некоторое время молча сопел, возвращаясь от образа стопроцентного янки к образу дипломата явно меньшей «степени чистоты». Наконец, он медленно кивнул головой.
– Мистер Романов, я готов согласиться с Вашей последней мыслью: взаимные претензии – тупиковый путь.
– Рад слышать это, господин посол, – даже не потрудился улыбнуться Романов: и не в характере, и нечего баловать гостя. – Но что, кроме этого, вы можете предложить?
Хартман дождался перевода – и растянул щеку в иронической улыбке.
– А Вы? Я, конечно, понимаю, что отвечать вопросом на вопрос – не вполне по-джентльменски, но на кону – будущее мира!
– Так и быть: я Вас прощаю, – усмехнулся Романов. По лицу Хартмана было заметно, что этот ответ принёс хозяину несколько дополнительных очков. Вероятно, гость полагал своего собеседника олицетворением большевистской ограниченности вкупе