соседку о причине её слёз, и она ответила:
– Сегодня я разбила свой единственный горшок и теперь мне не в чем приготовить суп.
– Не горюйте, тётушка! – сказал ей Ма Лян, а затем быстро нарисовал на пороге её лачуги три новых горшка.
Блестящие глиняные горшки тотчас выстроились в ряд на пороге, и соседка от радости не знала, как и благодарить художника.
С того дня не проходило и дня, чтобы Ма Лян не помогал кто-нибудь из бедняков. Одному он нарисовал новую мотыгу, другому – крепкую рыболовную сеть, дети просили игрушки, девушки – черепаховый гребень для волос. Никому не отказывал художник, и все бедняки получали то, что просили.
Как-то раз Ма Лян помогал строить фанзу и возвращался из соседней деревни уже за полночь. Дорогой он думал только о долгожданном отдыхе но, не доходя до своей фанзы, услышал приглушённый стон. Стон раздавался из распахнутого окна покосившейся лачуги старого батрака Чу. Бедняга всю жизнь горбатился на полях помещиков, а теперь, когда силы оставили его, он стал никому не нужен. Юноша вошёл в лачугу и увидел скорчившегося на истёртой циновке больного старика.
– Чу! – негромко позвал его Ма Лян. – Что с тобой?
– Я умираю, сынок, – еле шевеля губами, прошептал Чу.
– Чем я могу помочь тебе? – участливо спросил юноша.
– Мне бы ещё хоть раз увидеть рассвет, но я не доживу до него.
– Ты увидишь его, я тебе это обещаю!
Но старик только устало закрыл глаза, и по его лицу покатилась слеза.
Ма Лян достал свою волшебную кисть, с которой никогда не расставался и принялся рисовать рассвет на стене лачуги.
Вдруг комната озарилась нежным розовым сиянием восходящего солнца. И перед глазами умирающего бедняка стали распускаться благоухающие лотосы, качающиеся на водной глади озера, а вдалеке виднелись горы, окутанные утренним туманом.
Жизнь старого бедняка была скупа на прекрасные мгновения. Ему некогда было любоваться красотой природы. Всё, что он видел – это бесконечные поля помещиков, которые нужно было обрабатывать, да убогие голые стены его обветшалой лачуги.
Чу вглядывался в чудесный пейзаж и глаза его ширились от удивления и восторга. Старик промолвил:
– Сынок, откуда ты узнал? Я родился на берегу этого озера и для меня это самое прекрасное место на земле. Какое счастье снова увидеть его!
Блаженная улыбка осветила лицо старика, он легко вздохнул, и последний его вздох был счастливым.
Едва жизнь покинула хозяина лачуги, в ней снова стало темно. Лишь только слабый огонёк светильника подрагивал, догорая.
Ма Лян закрыл глаза покойному и шатающимися усталыми шагами пошёл в свою фанзу, чтобы хоть немного поспать.
Но только короток был сон юноши, а пробуждение было неприятным.
Как ветер разносит созревшие семена, так и весть о чудесах Ма Ляна разлетелась по всей деревне. Долетела она и до ушей жадного помещика. На рассвете его слуги ворвались в фанзу художника и потащили Ма Ляна к своему хозяину.
– Зачем