копать, а потом к тебе присоединятся новые новенькие и к тем, кто уже лежит на дне, присоединятся новые новенькие, – звучит четвертый голос.
– Вы все уже давно СДОХЛИ! – безумным криком, полным счастья, орет пятый голос, и от него меня переполняет радость, и я тоже начинаю смеяться, стоя во тьме и холоде своего маленького затхлого, поросшего плесенью пристанища. Я смеюсь и поднимаю руки к лицу, смотрю на костяшки без кожи, с которых сочиться кровь, потом поворачиваю руки и смотрю на ладони, на то, как красная жидкость проникла в трещины линий, на то, как она в точности повторила узор. Я смотрю на это, и из моей груди пробивается смех. Глубокий, тяжелый смех сотрясает стены этой хрупкой постройки, пока ладони ползут со лба вниз по лицу, а потом переходят на шею, оставляя после себя грязно-алый след.
Беру все то, что есть из одежды, и надеваю на себя, беру одеяла и обвязываюсь ими, беру лопату и выхожу на улицу. Метель снегом и ветром ноября встречает меня как глупца, посмевшего бросить ей вызов.
– Вызов принят, – представляю себе ее ответ и отправляюсь в сторону кладбища.
Здесь посреди ночи одинокая фигура роет землю, преследуя одну единственную цель – не умереть.
– Ты слышишь их? – вновь терзает меня первый голос.
– Ты их слышишь, я знаю! – второй голос подхватывает волну.
– Я знаю об этом, потому что сам слышу их, – третий голос продолжает общую мысль.
– Мы все их слышим, эти голоса под землей, – четвертый говорит мне.
– Земля танцует под ногами! – злобно усмехаясь, произносит пятый голос, и я начинаю приглядываться к земле.
Она содрогается, будто бы внизу есть колонка, что дышит басом. Земля под ногами становится мягкой. Земля выпускает из своего плена ошибочно забранного. Он зовет остальных, кто просто лежит здесь, рядом. Я чувствую, как своими костлявыми пальцами он обхватил мою лодыжку и подтягивается по ней вверх. Я – средство побега.
Через минуту я вижу сотни и тысячи трупов, что окружили меня. Они смотрят на меня, как на равного. Они пытаются понять, кто же я. А потом расходятся в разные стороны. Я – уже мертв.
– Смейся! – появляется пятый голос, и я улетаю вместе с истерическим хохотом.
В следующий миг я понимаю, что все так же стою посреди кладбища и ковыряю смерзшуюся землю. Все это время я видел галлюцинацию, в которой рыл, копал, уходил все глубже под землю, но это было лишь помутнением рассудка. Холодно.
Возвращаюсь в хижину и ищу там лом. Только так можно выкопать яму при данной температуре.
Найдя я возвращаюсь на прежнее место и уже ломом начинаю разбивать землю под собой. Медленно, но верно начинаю погружаться ниже и ниже. Я думаю лишь о том, что я не мертвец. Я обманываю себя. Холодно.
Меня окружают лишь кресты и лики. Меня окружает злая погода ноября. Меня окружает тишина и спокойствие. Меня окружают маленькие капельки пота и крови, что срываются с меня вместе с каждым новым резким движением.
Пока я работаю ломом – все в порядке. Когда я беру лопату за древко – холодно, но