страшной участи. Получив в распоряжение конуру, он первым делом в ней разместил небольшую скамейку и сундучок. Сказать по правде, древний Диоген, (историки утверждают, что его рост являлся 5 футам и 6 дюймам), живя в бочке, точнее в большой винной амфоре, располагался там с меньшим удобством, чем наш Эзоп II в конуре Медора.
Эзоп II, он же Иона, подпоясался шнурком, на котором подвесил холщовый мешочек, купил гладкую небольшую, но широкую дощечку, чернильницу, перья, – и пошло дело. Всякий раз, замечая, что переговоры идут к благополучному завершению, он точно так же, как его покойный предшественник приближался к клиентам, обмакивал в чернильнице перо и ждал. Поняв, что устная договоренность достигнута, он клал на спину доску. На ней, расположив бумаги, стороны формулировали положения сделки и ставили подписи с таким же удобством, как будто находились на конторе городского писца. По завершении операции Эзоп II, он же Иона, брал в одну чернильницу, во вторую – дощечку – пюпитр, на которую теперь продавцы и покупатели клали за оказанную услугу воздаяние. Затем деньги перекочевывали с доски в подвешенный на поясе мешок.
Тарифа не существовало. Эзоп II с благодарностью принимал любые деньги, кроме медных монет. Но медные монеты никто и не предлагал. В период эйфории, вызванной невиданным финансовым подъемом, обитатели улицы Кенкампуа, как, впрочем и других улиц, позабыли о существовании медных денег. Единственно, где теперь принималась медь, это в провизорских инкубаторах при составлении смертельных ядов типа яри – медянки, которую приобретали, желая отравить богатого родственника.
Эзоп II, он же Иона, начал свою деятельность с десяти утра. Около часа пополудни он окликнул торговца провизией, (благо, на этой торгующей бумагами ярмарке их сновало предостаточно), и купил полкаравая горячего белого хлеба с рыжеватой хрустящей коркой, большую жареную курицу и бутылку шамбертенского вина. Почему бы нет? Ведь, дело шло успешно. Его предшественник не мог себе такого позволить. Эзоп II забрался в будку, (она имела достаточную высоту), уселся на скамеечке и, разложив на сундуке свой провиант, на глазах у всех приступил к трапезе. Ничего не поделаешь, живые пюпитры имеют тот недостаток, что им иногда надо поесть. Однако, до чего же хорошо наш горбун успел себя зарекомендовать всего за несколько часов! У конуры образовалась очередь. Никто не пожелал обращаться к Киту. Тому же из-за отсутствия заработка приходилось пить в долг. И, видно, поэтому он пил вдвое больше, чем обычно, время от времени выкрикивая в адрес горбуна ругательства. Пес скалил зубы и теперь уже непрерывно рычал.
– Иона! – неслось с разных сторон. – Скоро кончишь обедать?
Тот, оказавшись щедрым хозяином положения, отсылал клиентов к Киту. Но напрасно. Всем хотелось заполучить Иону. У него был такой удобный горб. К тому же у Ионы был прекрасно подвешен язык. Подставляя спину, он расточал такие забавные остроты, что у всех невольно поднималось настроение. Горбуны, как известно, философы,