но голова у него как варит! Конечно, таких, как Вовка, по пальцам можно пересчитать. Из-за компьютера не вылазит, знает эту чудо-технику, как я… Нда-а, в его возрасте я хорошо разбирался лишь в розовом портвейне».
В комнате, куда мимоходом заглянул Гриценко, творилось невообразимое. Комната была отдана под фантазии и невиданные эксперименты Вовки Спинова. В центре возвышалась пирамида из черных плоских ящиков, подмигивавших Сереге красно-зелено-желтыми огоньками. Удивительную электронно-архитектурную композицию венчали компьютер, вращающийся на оси пластиковый стул и юный Спинов на нем – неожиданно плечистый и крепкий хлопец. «Хм», – глядя на такого орла (Вовка и в самом деле был похож на орла, восседавшего на вершине горы), удовлетворенно хмыкнул Гриценко.
– С легким паром, Сергей Иванович, – бодро обратился к нему Спинов-младший, лишь на секунду отвлекшись от светящегося монитора.
– Да я, в общем-то, и не парился… – начал было объяснять Гриценко, но тут со стороны кухни, где хозяйничал старший Спинов, повеяло таким аппетитным духом, что Вовку как ветром сдуло с его компьютерной пирамиды.
– Пойдемте ужинать, Сергей Иванович, – весело предложил он Гриценко. – Чувствуете, какой аромат?
– Так ведь время-то – три, небось… ночи?
– A-а! Отец – мастак готовить всякие легкие вещи.
На кухне чудес было не меньше. Главные из них – белый фартук на Спинове-старшем и тостер. Не отрывая восхищенного взгляда, Серега следил за тем, как из тостера выскакивают поджаристые, с румяной корочкой хлебцы. «Ну, точно салют на день освобождения Сум от немецких захватчиков!..» Чок – есть! Чок – еще, чок – и очередная гренка готова. Теперь Серега мысленно сравнивал тостер с бывшим своим молотом: раз – поковка, два – следующая, три… Сердце заныло…
Гренки аппетитно хрустели на зубах и были… невыносимо перченными. Серега спасался холодным светлым пивом, а хозяева – ничего, знай поливают сверху ядерным кетчупом «чили» да похваливают. Вовка пил томатный сок из литровой пивной кружки. Все было по-домашнему – просто нереально по-домашнему.
– А где жена-то? – начал первым разговор Гриценко.
– В деревню уехала, к матери. Консервация полным ходом идет, сенокос – так надо помочь. Я вот тоже, может, дней через пять соберусь.
– А у меня Людка…
– Знаю, не продолжай. Что у тебя вообще творится? Слышал, на заводе ты больше не работаешь. И что это? – Сашка кивнул, показывая взглядом на синяки и кровоподтеки, «украшавшие» Серегино распухшее от побоев лицо. – Ты запил что ли?
– Да малость сорвался. А тут еще четыре каких-то молодых козла подкараулили. Даже не знаю, чем я им насолил.
– Сергей Иванович, давайте я вас перевяжу? А то кровь действительно… – предложил румянощекий Вовка. Губы у него, как у ребенка, смешно были выпачканы в томатном соке. – Только… Можно, я прежде… анализ вашей крови возьму?
– Чего?! – несколько оторопел Гриценко.
– Оставь, Володя, – поморщился Спинов-старший.
– Погоди,