визиты сёгуна и к сёгуну, отвечал особый главный советник со штатом помощников. Они-то и доводили Мику до белого каления своими придирками и бесконечными замечаниями все эти дни, да еще пришлось сначала задабривать начальника немалыми «подарками», чтобы он вообще кого-то прислал.
Наверное, ни в одной другой стране мира власть не вмешивается до такой степени в каждую мелочь – так решила девушка. И стала еще больше ценить родное Ако, прибрежные равнины которого не только приносили богатые урожаи, но и находились вдалеке от столицы, где недреманное око бакуфу наблюдало за всем и вся.
Отец тоже считал, что здесь им лучше, чем в Эдо. Дары земли Ако позволяли не только организовать этот пышный прием, но и год за годом кормить людей и поддерживать укрепления на должном уровне – насколько позволял закон, – не говоря уже о том, чтобы выплачивать растущие налоги.
Внимание Мики вновь вернулось к происходившему во дворе – она вдруг ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Ее глаза устремились к стоявшей поодаль толпе слуг и работников, отыскивая Кая.
Однако смотревший оказался гораздо ближе – рядом с отцом. Судя по сложному церемониальному наряду с выставленным напоказ моном Токугава, это был какой-то высокопоставленный придворный из Эдо. Весьма привлекательный мужчина, подумала Мика, впервые с того дня, как закрытая дверь разделила их с Каем – наверное, навсегда.
Придворный глазел на девушку так, будто перед ним сама дочь Луны Кагуя-химэ, в которую, по легенде, влюбился сам император.
И в тот же момент Мика узнала цвета наряда придворного и разглядела осьминога на знаменах, которые несли его вассалы. Перед ней был господин Кира.
От стыда и гнева на себя она покраснела, как пион. Кира – главный церемониймейстер сёгуна – был также давним врагом ее отца, хитрым, коварным и упорным в своих устремлениях. Словно кинжал, припрятанный под правой рукой сёгуна, он выжидал удобного случая, неизменно метя в Ако. Как Мика могла даже подумать об этом негодяе!
– Ако по-прежнему прекрасно, князь Асано, – проговорил Киро тем временем, кланяясь и только тогда оторвав глаза от нее. Мика смотрела на него в ответ с едва скрываемым отвращением. Как он смеет пялиться на нее, словно голодный пес?! Вот так же он точит зубы и на их земли.
– Вы оказали нам честь своим приездом, князь Кира, – ответил отец, с виду совершенно искренне. Только Мика могла ощутить напряжение в его голосе. Обычная настороженность при разговоре с врагом – или даймё заметил, как тот смотрел на его дочь?
– О нет, чествовать мы будем вас, – учтиво возразил Кира, но за безупречной вежливостью слов скрывалось узкое лезвие. По коже Мики пробежали мурашки, словно острие уже кольнуло ей спину.
– Надеюсь, вы останетесь всем довольны, – улыбнулся отец. Его уверенность была для Мики лучшей наградой за все усилия, потраченные на приготовления.
Кира чуть растянул губы в ответной, снова показавшейся Мике кинжально-острой