в сторону. Сердце забилось сильнее.
– Мара далеко ушла?
– Маша-то? На лестнице ждёт.
– Зови её сюда! – понимая, как это прозвучало, Света добавила: – Пожалуйста.
Это произошло через три дня после того, как Света провалилась под лёд. Мужчина лет пятидесяти, с морщинистым обветренным лицом, насыпал корма голубям. Это была роскошь – держать голубей на чердаке посреди города, и не просто города, а столицы России, с видом на Кремлёвскую стену. Мужчина мог себе позволить эту роскошь, ведь ни его чердак, ни птицы, не причиняли неудобства жильцам. Обитатели дома даже не знали, что на чердаке есть маленькая ветхая голубятня, потому что вела в эту голубятню только одна дверь, невидимая для остальных. Да и сама голубятня, если измерять её привычными тремя измерениями, не занимала пространства чердака. В бытовом представлении, она была плоской и располагалась на поверхности кирпичной стены.
За Свету Калинину «Южный Крест» обещал немало. Первое – наёмника. Второе – все убежища наёмника и ключи от этих убежищ. Третье – всех его соучастников, если они были. Мужчина пятидесяти лет понимал, что его уже продали, но не торопился. Голуби суету не любили.
– Тихо, тихо, не деритесь. Всем достанется, – приговаривал он, доливая воды в поилку. Птицы набросились на воду, царапаясь и отбиваясь крыльями от конкурентов.
Он опустил чайник на обшарпанный трёхногий табурет. Встал лицом к двери. Глубоко вдохнул и плавно выдохнул. Постучали.
– Открыто!
Скрипнули ржавые петли. Дверь открылась. Голуби перепугались непрошеным гостям. Вошли трое. Сразу окружили. Вставили в ухо маленькую иголку. Мужчина стоял, не поведя и бровью.
Одиннадцать дней спустя, об этом узнала и Света Калинина.
– Его звали Ве́рус, – продолжила Маша. – У него было, как минимум, четыре убежища по всей стране. Скорее всего, больше. «Южники» всегда недоговаривают. Это он пытался скинуть тебя с балкона. Там, на озере, он был не один. Ещё был нэф.
– Что за нэф?
– Они ещё сильнее, чем чантары. Бахмы умеют читать и передавать мысли. Чантары – создавать иллюзии. Нэфы умеют воздействовать на тело! Тот нэф оглушил Диму. За живого дали бы больше. А вот тебя он хотел убить. Ты вовремя провалилась, и он подумал, что вода сделает всё сама. Или не подумал, не знаю.
– Может, он был халявщик.
Обе подруги захохотали.
– Точно, халявщик! Деньги получил и не отработал. Какая ты умная, Клюква! Можно тебя так называть?
– Нужно.
– Ты как? Идёшь на поправку?
– Да, потихоньку. Уже почти здорова.
– Давай, поправляйся! И не забывай атрибут, – она кивнула на тумбочку.
На краю тумбы лежал её куриный бог.
«Дорогая Георгина! Почему ты перестала мне писать? Знала бы ты, что я пережила! Они пытались меня убить. Потом я ни с кем не разговаривала. Как мне потом сказала Мара, оказывается мы с Димой бегали не просто по лесам, а в разных Мирах. Мирах, Георгина! Выходит наш Мир – не единственный?! Я, правда, так