Граффити.
– Важно, чтобы рисунок точки А повторял такой же рисунок точки Б, – объяснила Маша. – Если хоть одна петелька будет не так, всё! «Ты не пройдёшь!» – процитировала она Гэндальфа, и обе посмеялись. – Дверь-символ тебя не пропустит. Так устроен защитный механизм. Ну, конечно, понятие механизма тут офигеть какое условное. Энергетический я имею в виду. Такие вот штуки, – она показала на букву «А» в круге – символ анархии, – рисуют по трафарету. Каждый трафарет уникален и за его пропажу тебе голову оторвут. И кстати, трёх одинаковых рисунков не бывает. Иначе бы тебя надвое разорвало, понимаешь? Короче! Хочешь попробовать?
– Мара! Ну, ещё спрашиваешь!
– Встань ровно. Скажи: «вижу цель, иду к цели».
– Вижу цель. Иду к…
Маша захохотала.
– Ты на таком серьёзе это делаешь! Расслабься. Я пошутила, ничего говорить не надо. Просто идёшь и оказываешься на той стороне. Сначала ты даже не прочухаешь, что ты уже там.
Света сделала несколько шагов. Кирпичная стена удалялась и, казалось, не идёшь, а топчешься на месте, но как только Света встряхнула головой, поняла, что стена теперь не кривая кирпичная, а ровная бетонная. Оглянулась. На такой же стене за её спиной был символ анархии, точно такой, какой она видела недавно. Только этот был уже не в Старом Осколе.
– Мара! Ты где?
Подруга вышла из стены. Просто вышла из стены, как если бы та была не настоящей, а лишь проекцией. Никаких звуков, никаких визуальных эффектов. Очень примитивно и скучно. Агентам не нужно было устраивать шоу из каждого перехода, и чем меньше было зрителей, тем лучше.
– Ну? Вуаля! – развела руками Маша.
– Ё-моё! – никогда ещё Света не выражалась подобным образом, но теперь выдался случай. – Это что, Москва?
– Город-герой Москва, детка! Полтора часа свободного времени для агента – что целый день, – она глянула на часы. – Ну, что? Экскурсия?
Очутиться без билета в Москве – огромном и пафосном мегаполисе – для Светы, что видела столицу только на картинках и по телевизору, было как попасть из плоского мира в объёмный. Отсюда по Ильинке было рукой подать до Красной площади. Чудной и «пряничный» Собор Василия Блаженного, грозные Минин и Пожарский, Мавзолей, мрачный, но притягивающий таинственной силой, точно древний дольмен, гордая служительница Спасская башня – всё это было таким величественным и, в то же время, родным и знакомым, что душа наполнялась и восторгом, и теплом. А ведь это было только начало обзора. За оставшиеся пятьдесят минут подружки успели побывать и на Чистых прудах, и на Арбате, и на Крымской набережной, и поесть горячих пирожков недалеко от парка Горького. Всё это, ни разу не спустившись в метро и не зайдя в общественный транспорт.
– Мара, как же здорово, что мы с тобой вместе, – призналась Света, когда обе сидели в кафе. – Я так тобой восхищаюсь!
– Никогда не делай себе кумиров, – о�