поднялся, всем своим видом показывая, что оскорблён, и что только насилие заставляет его уйти за порог. Медленно и расслаблено потрусил он по длинному больничному коридору, оглянулся на стоящую в дверях Ольгу Ивановну и скрылся в лестничном проёме. Если бы Ольга Ивановна знала, зачем приходил к ней черный пудель.
Накануне вечером он, как обычно, ужинал на кухне и против обыкновения не вслушивался в разговор хозяев, сидящих в комнате у телевизора и обсуждавших прошедший день. Эти разговоры он знал наизусть. Неожиданно прозвучавшее незнакомое слово вывело его из состояния блаженства, вызванного сладкой косточкой, полученной на десерт.
– Эффералган у пса…
Дальнейшее заглушили отчаянные вопли юных дебилов, сумасшедше скакавших с гитарами по всему периметру ревущего экрана. Эльф ненавидел их.
Из всего звукового хаоса, именуемого музыкой, он воспринимал только скрипку. Её завораживающий голос проникал в самую глубь, в самую суть его «Я», и он, повинуясь ему и растворяясь в нём, запрокидывал свою лохматую голову, открывал бездонный рот с двумя рядами великолепных зубов и заходился в экстазе. Низкие утробные рыдания начинали сотрясать и рвать в клочья тишайший невинный воздух, каскады гортанных рулад, взлетая к потолку, бились о стёкла и барабанные перепонки. Напряжение росло и завершалось громоподобным рыком. Эльф в изнеможении умолкал. Он весь отдавался вокалу…
А эти?! Тьфу! Мерзопакостные прыгуны с микрофонами в глотке.
Но что означали слова: «Эффералган у пса»? Они явно предназначались ему, но были совершенно неприемлемы и оскорбительны. Привыкший к ласке и добру, ощущавший себя «Эльфиком», «Эльфушей», «маленьким», «миленьким», «хорошим», ну, наконец, просто Эльфом, он принимал за ругательство обращение вроде: «Ну ты, собака». А тут и вовсе – «пёс»! И всё же разговор шёл о нём.
Эльф умел сопоставлять факты, проводить аналогии и делать безошибочные выводы. Кроме того, для него большое значение имела интонация, а она была сострадающей. Это он запомнил точно. О чём говорили хозяева, о чём жалели, о чём печалились?
Болезнь. Да. Он болен! У него «эффералган». Он болен «эффералганом». Ну грыжа, ну, чахотка, ну, даже ангина – всё понятно, всё аптечно, со всем можно бороться, но «эффералган…»
Это слово таило в себе угрозу. Оно было непонятно, а потому опасно, и Эльф решил действовать немедленно. Он был боец и не привык сдаваться без боя. Он должен узнать об «эффералгане» всю правду и победить.
Сначала надо было дожить до утра. Утром квартира пустела: всё двуногое общество разбегалось по своим делам, и он оставался один. Он делал всё, что хотел: влезал на кровать, нежился в кресле, вынюхивал и вылизывал каждый кухонный сантиметр и даже, в случае острейшей необходимости, задирал, пардон, свою заднюю правую лапу в совмещённой туалетной комнате.
Хозяин. С огромным трудом одолев бесконечную ночь и проводив на работу родных, Эльф устремился к гостиничной правой стене, которую подпирала высокая пирамида полированных