сне.
Беллерман повернулся к Андрею спиной и ловко опустил неизвестно как оказавшийся в его руках кипятильник в банку с водой и воткнул его в розетку. Как из другой комнаты долетел до Андрея голос:
– Чаю попьем?
– Не отказался бы, – с удовольствием согласился Андрей, у которого после сеанса пересохло во рту и еще не полностью выветрился неприятный «афганский» запах.
Вода, зашумевшая вскоре, окончательно вернула ощущение реальности, выдувая остатки гипнотического сна прочь.
– Я нарочно не стал программировать сеанс таким образом, чтобы всё пережитое полностью стерлось. Кое-что я сознательно оставил. С этим нам предстоит ещё поработать. Но главное, Андрей Александрович, я хочу, чтобы ты понял: единственное средство избавления от твоих проблем заключено в твоей памяти. Обычно человек не волен, что ему помнить, а что забывать. Да и забывание само по себе такая же точно иллюзия, как, например, любовь. Нам кажется, что мы забываем, а на самом деле просто складываем ненужные здесь и сейчас вещички в дальний угол. Иногда, бывает, долго ищем, когда вдруг понадобятся. Бывает, и не находим. Но вещички никуда не деваются. Потому что информация, заложенная в мозг, затрагивает его физико-химическую природу, она необратима. Я понятно говорю?
– Да… пока, – не вполне уверенно добавил Андрей. Если б не вставил этого «пока», как ему казалось, ещё час мог выслушивать лекцию профессора, а она почему-то тяготила его. Ему хотелось поскорей прекратить монолог Беллермана. И своим «пока» надеялся сбить профессорский пыл, хотя всё, что тот говорил, было ему чрезвычайно интересно, и он жадно вслушивался в каждое слово. Однако когда забулькала вода в банке, и Беллерман был вынужден прерваться, Андрей вздохнул с облегчением.
Доктор разлил по чашкам чай, убрал кипятильник. Его движения напоминали манипуляции факира на публике, ждущей чудес.
– Так что крупинки нашего прошлого никуда не деваются из памяти. Они покоятся на своих местах – именно там, куда мы их положили. Вернее, куда нам их положили… Как в сейфе, каждая ячейка с шифром и кодом. А мы блуждаем по лабиринту памяти без ориентира, то и дело натыкаясь на неожиданные находки, удивляемся, как они там оказались. Давно потеряли или, как нам кажется, не имели вовсе. Это самообман. Поверь, дорогой Андрей Александрович, всё можно отыскать, переложить на новое место и даже заменить.
– Заменить? – поперхнувшись чаем, переспросил Андрей.
– Да-да, именно заменить. Есть специальные методики, при помощи которых можно заменить целые блоки памяти (как у компьютера) и заложить новые объемы информации взамен старой, ненужной. Собственно, это и есть настоящее лечение, которого ты так жаждешь. Я понятно говорю?
Андрею почудилась в последних словах ирония. Он посмотрел в глаза врача пристально и долго. Владислав Янович улыбался столь же безмятежно, как и десять минут назад, когда Андрей выходил из транса. Ничто во взгляде не говорило о намерении иронизировать. Если б не горячий