они шли по коридору к выходу, их руки на мгновение сплелись.
– Даже если ты лишишься последнего доллара и мелочи, я все равно согласна быть твоей женой, – сказала она.
II
Проходили годы, но музыка по-прежнему звучала в их жизни. Теперь это были «Я одинок», «Вспомни», «Всегда», «Синее небо» и «А как же я?»[18]. Он только что вернулся из поездки в Вену, хотя это уже не слишком впечатляло.
– Подожди немного здесь, – сказала она перед дверью операционной. – Если хочешь, послушай радио.
– Ах, какие мы стали важные-занятые…
Он включил радио.
Вспомни
ту ночь,
когда ты сказала…
– Ты мне просто пускаешь пыль в глаза или вся медицина действительно начинается и заканчивается Веной? – спросила она.
– Вовсе нет, – сказал он со смиренным видом. – А ты, я вижу, здорово наловчилась гонять ординаторов и хирургов.
– На подходе операция доктора Менафи, и надо перенести удаление миндалин на другое время. Прости, у меня куча дел. Как-никак, заведую операционной.
– Но вечером мы с тобой где-нибудь поужинаем? Закажем оркестрантам «Я одинок».
Она помедлила, внимательно на него глядя.
– Да, я давно уже одинока. И кое-чего добилась в жизни, хотя ты этого не заметил… Скажи, а кто такой этот Берлин? Он вроде бы начинал тапером в дешевых ресторанчиках. У моего брата было придорожное кафе, и он предлагал мне открыть свое, давал деньги. Но не лежала у меня к этому душа. Так что там с Берлином? Я слышала, он женился на богатой наследнице.
– Да, они недавно поженились…
Тут она, спохватившись, прервала разговор.
– Извини, мне до начала операции еще нужно уволить одного интерна.
– Я сам был интерном когда-то. Могу понять.
…Тем вечером они все же выбрались в ресторан. Она теперь зарабатывала три тысячи в год, а он все так же принадлежал своей семье – старой консервативной семье из Вермонта.
– Вернемся к Ирвингу Берлину. Он счастлив с этой девицей Маккей? Что-то песни у него невеселые…
– Думаю, он в порядке. А вот ты – счастлива ли ты?
– Это мы уже давно обсудили. Что я значу вообще? Да, сейчас я имею кое-какое значение, но, когда я была всего лишь девчонкой из пригорода, твоя семья решила… Не ты, – быстро добавила она, заметив тревогу в его глазах. – Я знаю, это было не твое решение.
– В ту пору я знал о тебе еще кое-что. Я знал три вещи: что ты родом из Йонкерса[19], что ты частенько перевираешь слова…
– И что я хотела выйти за тебя замуж. Забудем это. Твой приятель мистер Берлин говорит куда лучше нас. Давай послушаем его.
– Я его слушаю.
– То есть я хотела сказать: послухаем.
Не пройдет и года, как…
– Почему ты назвала его моим приятелем? Я этого мистера Берлина и в глаза не видел.
– Я подумала: может быть, ты встречался с ним в Вене, пока жил там?
– Не видел я его ни там, ни где-либо еще.
– Он точно женился на той девушке?
– Почему ты плачешь?
– Я