протянул мне чипсы «Читос» и пакетик претцелей[3].
Келлан по-дружески рассмеялся, а я одарила Денни улыбкой и протянула руку:
– «Читос», пожалуйста.
Денни насупился, но подчинился, и смех Келлана перешел в хохот.
Мы окончили наш «питательный» завтрак, после чего я позвонила родителям (за их счет, разумеется), чтобы сказать, что мы доехали и с нами все в порядке. Пока я болтала, Денни и Келлан рассказывали друг другу, как они жили, пока были в разлуке. Единственный телефон в доме, установленный в кухне, представлял собой оливково-зеленое устройство родом из семидесятых, со шнуром. Денни и Келлан за столом галдели все громче, предаваясь воспоминаниям. Мне пришлось пару раз зыркнуть на них, чтобы угомонились, иначе я не слышала родителей. Они, естественно, сочли это забавным и лишь сильнее разошлись. В итоге я повернулась к ним спиной, игнорируя их радостную беседу. Мама с папой все равно твердили лишь одно: «Ну что, уже готова ехать домой?»
Когда я закончила чересчур затянувшийся разговор, мы с Денни отправились наверх. Он быстро принял душ, пока я рылась в его сумке в поисках какой-нибудь одежды. Вытащив его любимые выцветшие синие джинсы и светло-бежевую футболку «Хенли»[4], я стала выкладывать на кровать остальные вещи.
Прежний жилец любезно оставил после себя кровать (и все постельное белье), комод, небольшой телевизор и прикроватный столик с будильником. Не знаю уж, почему он так поступил, но я была крайне признательна, ведь у нас с Денни не было решительно никакой мебели. В Афинах мы экономили и жили у родных. Я много раз предлагала Денни завести собственное жилье, но он, сама практичность, отвечал, что не видит логики в расходовании средств, коль скоро наши семьи жили всего в нескольких минутах езды от колледжа. Я держала в уме тысячу причин поступить иначе: большинство из них сводилось к постели, одеялам и всему такому.
А мои родители при всем их восхищении Денни, конечно же, не спешили допускать его в мою спальню. Им даже не улыбался мой переезд к его тетушке, а поскольку они оплачивали мое обучение, что влетало в копеечку, я не особенно настаивала. Но вот мы в итоге худо-бедно зажили вместе, желая сэкономить деньги, и я полагала, что выиграла спор. Я улыбнулась при этой мысли, начав перекладывать одежду в маленький двустворчатый комод: вещи Денни с одной стороны, мои – с другой. Наш гардероб был небогат, и я уже управилась, когда Денни вернулся из душа.
Донельзя довольная его видом в одном полотенце, которым он обернулся, я села на постель, обхватила колени и уперлась в них подбородком, наблюдая, как он одевался. Он прыснул, заметив мое восторженное внимание, но ничуть не смутился, сбросив с себя полотенце, чтобы одеться. Будь я на его месте, я бы попросила его отвернуться или закрыть глаза.
Одевшись, он сел рядом. Я не удержалась и запустила пальцы в его мокрые волосы, слегка взъерошивая и разводя слипшиеся пряди. Он терпеливо ждал, излучая благодушие и ласково улыбаясь.
Когда я закончила, он поцеловал меня в лоб и мы