послушно преклоняю колени. И не отвожу глаз от внутреннего, заостренного конца длинной пробки.
– Благодатью Мортейна, – произносит слепая, – я дарую тебе Видение, дабы ты могла прозревать Его волю и осуществлять ее. Клянешься ли ты повиноваться святому и действовать лишь во исполнение Его воли?
– Да. Я клянусь.
Она обмакивает пробку в содержимое фиала, потом незряче тянется к моему лицу.
– Открой пошире глазки, дитя…
Меня не на шутку пугает ее заостренный жезл, но я подчиняюсь. Недрогнувшей рукой она подносит пробку к моим глазам, роняя в каждый по одной-единственной тяжелой капле.
Я ощущаю тепло. Потом перед глазами все расплывается. Комнату сменяет беспорядок света, тьмы и скудных цветных пятен. Жжение между тем нарастает, и вот уже мне кажется, что мои глаза готовы вспыхнуть огнем. Я даже успеваю испугаться, не надумала ли старуха меня ослепить… но мгновение проходит, и жжение унимается, а комната принимает прежний вид. Хотя нет! Все стало как будто ярче и четче. Так, словно прежде у меня на глазах была молочная пелена вроде той, что застит зрение сестры Вереды. А теперь ее смыло.
Тут я обнаруживаю, что изменились не только мои глаза. Еще и кожа стала другой! Воздух, овевающий руки и лицо, кажется ощутимо плотным. Я воспринимаю сестру Вереду неведомым прежде способом. Теперь я ее чувствую! Чувствую искорку жизни, которая в ней пылает так ярко.
– Слезы Мортейна суть дар, предназначенный тем, кто служит Ему, – поясняет монахиня, убирая бутылочку обратно в коробку. – Они дают нам возможность воспринимать жизнь и смерть так, как это присуще Ему. Теперь ты тоже будешь ощущать души, обитающие в телах. Cтупай же, и да оградят тебя темные объятия Мортейна, и да направит Его рука твою руку!
Глава 8
Канцлер Крунар утверждал, будто замок этот – нечто вроде охотничьего домика и не более, но я-то привыкла к бедным крестьянским домишкам под соломенными крышами и далеко не роскошной обстановке монастыря, и теперь кажется, что я попала в настоящий дворец. Тем более что все эти вельможи если на кого и охотятся, то разве что друг на друга. Слухи, сплетни, подковерные интриги, тайные договоренности…
Канцлер успокаивающе гладит меня по руке.
– Выше нос, милая, – говорит он. – Не то начнутся всякие кривотолки, отчего это моя новая любовница таким волком глядит!
Он криво улыбается, и я невольно краснею. Будем надеяться, получилось примерно то, что принято называть «прелестным румянцем».
– Прощу прощения, мой господин, – отвечаю я вслух.
Когда аббатиса впервые заговорила о том, что для всех непричастных нас с канцлером будут связывать якобы интимные узы, эта часть моего прикрытия показалась мне натянутой до невозможности. Неужели кто-нибудь и вправду поверит, что я… что мы с ним? Но вот поди ж ты – в большом зале охотничьего замка прогуливается достаточно подобных пар. Пожилые вельможи гордо ведут под руку совсем молоденьких дам. Кажется, юная любовница здесь – такой же модный аксессуар, как цветные перья на шляпе