с Кларенсом отправились на станцию, а миссис Гловер плеснула себе еще хереса.
– «Знатное гулянье», фу-ты ну-ты, – фыркнула она.
К тому времени, как на кухню в сопровождении верной Трикси прибежал Тедди и сказал, что ужасно хочет есть, а «про обед, наверное, забыли?», меренги, венчающие «королеву пудингов», опали и засохли. Последняя потеря военного времени.
Они решили дождаться возвращения Бриджет, но не выдержали и уснули за вечерним чтением. Памелу очаровала «Страна северного ветра», а Урсула кое-как осиливала «Ветер в ивах». Любимцем ее стал мистер Крот. И чтение, и письмо давались ей на удивление тяжело («Без ученья нет уменья, милая»), поэтому она нередко просила Памелу почитать ей вслух. Обе любили волшебные сказки и собрали целую библиотечку Эндрю Лэнга, всех двенадцати цветов, – рождественские и именинные подарки от Хью. «Прекрасное пленяет навсегда», – повторяла Памела.
Шумное возвращение Бриджет разбудило Урсулу, а та, в свою очередь, растолкала Памелу, и сестры на цыпочках спустились в кухню, где развеселая Бриджет и более трезвый Кларенс порадовали их рассказами о гуляньях: как «народу собралось море» и как радостная толпа до хрипоты требовала «Короля! Короля!» (Бриджет охотно изобразила это в лицах), покуда на балконе Букингемского дворца не появился король.
– А колокола-то, колокола, – подхватил Кларенс, – в жизни такого не слыхивал. Все лондонские колокола разом возвестили мир.
– Прекрасное пленяет навсегда, – сказала Памела.
Свою шляпку, вместе со шляпными булавками, а также верхнюю пуговицу блузы Бриджет потеряла в толпе.
– Такая давка была – меня аж от земли подняли, – захлебывалась она.
– Боже, что за гвалт.
В кухне появилась заспанная и совершенно прелестная Сильви, в ажурной накидке, с длинной растрепанной косой во всю спину. Кларенс вспыхнул и уставился в пол. Приготовив на всех какао, Сильви благосклонно выслушала повторные рассказы Бриджет, но в конце концов новизна этого ночного бдения отступила перед общей сонливостью.
– Завтра как обычно, – сказал Кларенс и отважно чмокнул Бриджет в щеку, прежде чем отправиться к своей матушке.
В общем и целом день выдался необыкновенный.
– Как по-твоему, миссис Гловер очень рассердится, что мы ее не разбудили? – шепотом спросила Сильви, поднимаясь с Памелой наверх.
– Да просто озвереет, – ответила Памела, и они рассмеялись, как заговорщицы, совсем по-женски.
Урсула, вновь заснув, увидела во сне Кларенса и Бриджет. Они бродили по запущенному саду в поисках потерянной шляпки. Кларенс плакал: по здоровой щеке катились настоящие слезы, а на жестяной щеке слезы были нарисованы, как рисуют дождевые капли, сбегающие по нарисованному окну.
Наутро Урсула проснулась в жару, с ломотой во всем теле.
– Красная как рак, – отметила миссис Гловер, которую Сильви призвала для совета.
Бриджет тоже не могла встать с постели.
– Ничего удивительного, –