людей.
Я поверил в творимое
Я поверил в грядущее,
Но не вышел на улицу
О конце возвестить.
Это было весною,
Когда ждут обновления,
Когда жаждут свободы
И безумной любви.
В этом грязном квартале
И в обыденном доме,
Бесполезными были бы
Откровенья мои.
1932 апрель?
«Я помню сны, знакомые виденья…»
Я помню сны, знакомые виденья
Так явственно встают передо мной,
Как будто, сны на миг переселенье
В мир незнакомый, но родной.
Я просыпаюсь, о прошедшем сожалея,
Весь день хожу с больною головой,
И в снах моих, теряясь и бледнея,
Меняет жизнь свой облик бредовой.
1932
Ночные тени
«Ведуны и ворожеи…»
Ведуны и ворожеи,
Скаля зубы, морща лица,
Выползали на аллеи
Хохотать и веселиться.
Там судьбы читая книги,
По складам, как на ликбезе,
Восклицали:
– Все в изгибе
Лиц и масок! – Не любезен
Свет очам моим унылым.
Я давно уже не тот.
По мифическим могилам
Тени водят хоровод.
1932 июль 10
«Неизвестный стережёт…»
П.Г.
Неизвестный стережёт,
Мы поднимем к небу руки,
Наша память сбережёт
Горечь длительной разлуки.
– Возликуем! – говорит –
Буди это место свято!
Сердце бедное скорбит,
Я любил его когда-то.
Он, как брат, ко мне войдёт.
Мы разъяты. Мы далёко.
Неизвестный стережёт,
Жданный явится до срока.
1932 июль 10
…АУМ…
Клочок плаката.
Надпись: …АУМ…
Явилось нечто и живёт.
– Я нежно льну
к зелёным травам –
Весёлый АУМ –
мне поёт.
Вот он запрыгал по заборам,
Дорогу мне перебежал,
И мелкий смех его дрожал:
– Займёмся
умным
разговором…
– Какой ты, АУМ, озорной.
– Не может быть!
Я просто прыток!
А сам кривлялся за спиной
И хлопал сотнями калиток.
1932 июль 10
«Умиротворь, угомони…»
Умиротворь, угомони.
Не заставляй страдать напрасно
Зажги вечерние огни
На небе тёмном безучастно.
Навряд ли будем мы вдвоём,
После дождя свежо и сыро;
В уединении своём
Она читает Велимира.
Я одинок в лесной глуши,
Я в отпуску, я вечно ною,
Мои стихи нехороши
И скучно смертному со мною.
1932 июль 13
«Под окном ходил скелет…»
Под окном ходил скелет
И руками костяными
Бил в звенящее стекло.
За умершими вослед
Нас