слышу взмахи тяжких крыл,
Сижу у собственной гробницы
И урну с пеплом приоткрыл.
1932 сентябрь 17
«Облетают листья…»
Облетают листья.
Сад опустошён.
Ветер гонит тучи.
Мрачен небосклон.
Ходят осеницы
в резиновых плащах,
Им дожди приятны.
Холод не опасен.
Мир нематериальный
близок и прекрасен.
Говорят в полголоса
о людях и вещах.
– Как это удивительно,
Всё в жизни относительно,
Нас не существует,
А мы себе
Живём…
Ходят осеницы
Под проливным дождём.
1932 сентябрь 29
«Она сидела у болота…»
Она сидела у болота,
Её блестела чешуя.
Осенних листьев позолота
Пустая выдумка моя.
Но осязаемы туманы,
Привычна ржавчина лесов,
Забыты шумные поляны,
Не слышно бодрых голосов.
Полнеба тучами сокрыто,
Вода становится темней,
И роют тени деловито
Свои берлоги меж корней.
Одна Купава у болота
Чего-то ждёт и смотрит вдаль,
Где опадает позолота,
Так велика её печаль.
1932 сентябрь-октябрь
Умирери
И опять приходил Умирери
Ударять в голубой барабан.
Отворялись небесные двери
Мертвецы покидали гроба.
Был он страшен
– и в ужасе
люди
Повторяли за ним на распев,
То легенду о близком чуде,
То нелепый и дерзкий напев.
Там сновали мёртвые вместе
На живых совсем не глядя
И мечтали о сладкой мести
Костями плеч поводя.
Умирери
нашей общей
печали
Жгучей скорбью
крепче
целуй его!
Ты впервые видишь,
как туманятся
дали –
И не знаешь сам
отчего…
У каждого
скорбь подкатит
комом,
Горло сведут спазмы.
Будешь несмело кивать знакомым
Всегда безучастным и праздным.
Траура чёрная плит кайма,
Креп и толпа…
Томит тоска.
Громадами тяжкими виснут дома
И каждая тягостна вывеска.
Знаешь, что близок кончины час,
Но бьёшься рыбой об лёд.
Идёт Умирери…
Быть может, сейчас
Он ждёт тебя у ворот.
Выйдешь, закрыв беспечно двери,
Чтобы более не войти
И уведёт тебя Умирери
В Млечные пути…
1932 ноябрь 15-17
Уныние
«Проходили дни, мы не жалели…»
Проходили дни, мы не жалели
Ни забав, ни радостей, ни встреч.
Мы душой послушно умирали,
Мы боялись лучшее беречь.
Забывали древние заветы,
Наших