с утра пораньше поспешил Григорий на реку, надеясь, что будет сегодня на обед налимья печенка. Подморозило, и небо было уже не таким хмурым, как накануне. Во всяком случае, снег не шел. Из всех жерлиц «горела» только одна – самая от него дальняя. Рыболов надеялся на большее, но пусть бы попался хоть один налим, только бы покрупнее…
После подсечки он сначала подумал, что там, на другом конце снасти пусто – так легко, не встретив никакого сопротивления, подалась леска. Григорий перехватил ее раз, другой и, наконец, почувствовал тяжесть, к тому же в руку ему передалось слабое биение. На крючке сидела рыба, и, судя по ее поведению, попался именно налим. Он не метался из стороны в сторону, как щука, да особо и не упирался, а просто висел, лишь слегка пошевеливая хвостом. Григорий даже не пустил в ход багорик и, когда налимья голова высунулась из лунки, надавив большим и указательным пальцами правой руки чуть ниже глаз, выбросил рыбу на снег.
Налим оказался средненький. Весом поменьше килограмма. Однако живца вместе с тройником ночной хищник заглотил чуть ли не до хвоста, и освободить снасть здесь и сейчас, не вспарывая рыбе живот, было невозможно. Привыкший к подобным сюрпризам налимьей рыбалки, Григорий просто отрезал поводок и убрал выскользающий их рук трофей в свой огромный деревянный рыболовный ящик в отсек для хранения рыбы. После чего достал из другого отсека запасной поводок, оснащенный тройником с острозаточенными жалами крючков, и привязал его к осиротевшей на пару минут леске. В третий отсек ящика был вставлен узкий металлический кан, сейчас наполовину наполненный водой. В кане плавали три окунька, самого бойкого из которых рыболов насадил на тройник и опустил в лунку. Затем он проверил одну за другой остальные жерлицы, – живцы на них остались нетронутыми и вели себя достаточно шустро, и направился к дому, стоявшему на берегу реки, и до которого было рукой подать.
– Привет, жена, – Григорий с грохотом поставил ящик на пол рядом с печкой. – Привет, Василек, – подхватил семилетнего сына на руки. – Ну, что будешь сегодня налимью печенку кушать?
– А ты поймал? – глаза парнишки загорелись. – Покажи!
Григорий посадил сына на табуретку и водрузил на его чернявую головенку свою шапку-ушанку, которую тому пришлось приподнять обеими руками, чтобы не закрывала глаза.
– Небольшой налимчик, но вку-усненький, – Григорий достал из ящика уже успевшую заледенеть рыбу.
– Ух, ты-с, как поводок-то заглотил! – Восхитился Василек, беря налима в руки и давая при этом возможность шапке вновь закрыть ему глаза.
– Ой, Гриш, – Тамара как-то беспокойно посмотрела мужу в глаза. Ты знаешь, мне вот давеча люди сказывали, что если в какой-то день января в нашей Покше налима поймаешь, то рыба эта обязательно всему дому беду принесет.
– Эт-то еще почему? – фыркнул Григорий, стягивая валенки.
– Сказали, что в день этот у налима-то самый икромет случается. И что тому, кто икромет нарушит, смерть-налим отомстит жутко.
– Чего-чего! –