быть?
Я видела эти шпаги несколько часов назад в гостиной Букшоу. Маловероятно, чтобы Бруки Хейрвуд мог пробраться обратно в дом и украсть их, потому что Бруки был мертв. Но кто еще мог принести их сюда?
Мог это сделать Колин Праут? В конце концов, Колин – марионетка Бруки, и я наткнулась на него, шатающегося по соседству, лишь несколько минут назад.
Колин живет здесь с Бруки? Мисс Маунтджой упомянула, что Бруки – ее жилец, что наверняка подразумевает, что он здесь жил. Я не видела ничего, напоминающего кухню или спальню, но, возможно, они находились где-то за обширной выставкой мебели или наверху на втором этаже.
Когда я вернулась в центральный коридор тем же путем, что и пришла, на улице снаружи хлопнула дверь машины.
Засада! Это вполне может быть инспектор Хьюитт.
Я нырнула вниз и пробралась к окну, где прижалась к спинке массивного кресла черного дерева, из-за которого я могла выглянуть, не рискуя обнаружить себя.
Но тот, кто шел к двери, не был инспектором Хьюиттом: это был натуральный бульдог на двух ногах. Рукава рубашки незнакомца были закатаны до локтя, обнажив руки, которые не только отличались чрезвычайной волосатостью, но и размером были с пару рождественских окороков. Грудь, видневшаяся сквозь расстегнутый ворот, поросла лесом черных жестких волос; целеустремленно направляясь к двери, он сжимал и разжимал кулаки.
Кто бы он ни был, ясно, что он чем-то недоволен. Этот мужчина достаточно силен, чтобы разорвать меня, как пачку сигарет. Я не могу допустить, чтобы он меня здесь нашел.
Нервное это было занятие – прокладывать путь обратно сквозь мешанину мебели. Дважды я дергалась из-за движения поблизости, которое при ближайшем рассмотрении оказывалось моим отражением в неприкрытом зеркале.
Мужчина уже открывал дверь, когда я добралась до птичьего загончика. Я скользнула к выходу – слава богу, что у меня босые ноги, а на полу солома! – опустилась на четвереньки, затем легла лицом вниз и поползла сквозь узкое отверстие наружу.
Чертова птица набросилась на меня, словно бойцовый петух-чемпион. Я ползла, стараясь ладонями защитить лицо, но петушиные шпоры были острыми, как бритва. Не успела я миновать половину пути, как мои запястья покрылись кровью.
Я полезла вверх по проволочной сетке, а петух снова и снова бросался на мои ноги. У меня даже не оставалось времени подумать, что проволочные ячейки сделают с моими ступнями и пальцами на ногах. Наверху я перевалилась через деревянную планку и тяжело рухнула на землю.
Но теперь, чтобы добраться до меня, ему тоже придется лечь на землю и ползти на брюхе, а сейчас он даже не увидит меня за загоном.
Ему придется вернуться к машине, затем обойти вокруг каретного сарая по тропинке.
Я услышала звуки его шагов, ступающих по деревянному полу.
Я повторила свой бросок вдоль обваливающегося забора в обратном направлении – но постойте! Я забыла носки и туфли!
Я вернулась за ними, дыхание мое ускорилось и стало болезненным. Снова вдоль ограды – и я нырнула за изгородь, где