неудовлетворенностью, постоянно повторяющимися приступами боли…
Отсутствие… Отсутствие сексуального контакта вызвало оргазм…
– А она, эта девица, получала такое же удовольствие?
– Она кончала при каждой пытке, которой подвергала его…
Стремление к наслаждению через культ страдания – вот что связывало убийцу и Розанс Гад. Тошнотворное желание переступить табу, выйти за предел переносимой боли. Способ достичь высшего блаженства, абстрагируясь от секса. Это объясняет тот факт, что Приёр не была изнасилована. Я спросил:
– Сколько мужчин прошло через ее руки?
Он подавился сидром. Забрызгал стол.
– Любопытство – это яд, так же как стремление к плотским наслаждениям. Что возбуждает больше, чем нарушение запретов, смелость зайти туда, куда никто не ходил? – Он взглядом указал на мое обручальное кольцо. – Скажите честно, комиссар. Вот вы женаты. Почему уголовка? Что заставляет вас копаться в самом гадком, что только есть в нашем мире, преследовать зло, жить в крови и страхе?
Мне было так же не по себе, как и ему. По принципу обмена хорошими поступками я должен был ответить ему столь же честно:
– Чтобы победить рутину, чтобы катапультироваться с ровной местности, по которой можно идти всю жизнь до самой смерти без сучка без задоринки. Да, мне нравятся погоня, кровь и запах убийцы. То есть одной части меня это нравится, и она, разумеется, является моей худшей, но и более сильной частью, той, что берет верх, как доминирующий близнец в материнской утробе…
Его губы растянула странная улыбка.
– Вижу, мы понимаем друг друга, комиссар. Все мы похожи, потому что все мы просто люди… Да, больше половины мужчин испытали на себе ее находки…
– И вы в том числе?
Он провел рукой по лбу и прикрыл ею глаза:
– Да…
– Как вы думаете, где эта девушка приобрела свои навыки садо-мазо? Она что-нибудь говорила, когда бывала с вами? Может, она читала специальные журналы? Она общалась с местными?
– Все, что она могла извергнуть во время своих игр садо-мазо, было чередой ругательств и оскорблений. Никто ничего не знал о ее жизни, кроме того, что она сама изволила нам сообщить… Это была грязная шлюха! Вонючая потаскуха!
Облокотившись о стол, я приблизился к нему:
– Послушайте, мне необходимо узнать о ней как можно больше. Может, вашим рабочим известны факты, о которых вы не знаете и которые могут оказаться важными для моего расследования. Я допрошу их, хотя наверняка наткнусь на скелеты в шкафу.
– Не ворошите дерьмо, комиссар, прошу вас. Каждый из нас мечтает забыть эту девку. Не впутывайте ребят.
– Что это вы так о них печетесь?
Он откинулся назад, положив затылок на спинку скамьи. Остекленевшие глаза неподвижно уставились в потолок.
– Потому что ни у кого из них никогда ничего с ней не было. Только у меня… У меня одного… – Он умолк, а потом добавил: – Хорошо бы вам повидать ее родителей. От них вы больше узнаете о ней… Я рассказал вам все, что знал…