во время…
– Вы правы…
Я разглядывал картину, и внезапно очевидное, словно бичом, хлестнуло меня по глазам.
– Остановите меня, если я делаю неверный ход, но это же маяк из розового гранита, верно?
Инженер сунул руки в карманы. В причудливой игре света казалось, будто кисти вообще отрублены и из рукавов свисают одни запястья.
– Сто процентов, – кивнул он. – Это, вернее было бы сказать, вообще не маяк, а фонарь, целиком сделанный из розового гранита. Он находится в Плуманаке, в бретонской глухомани, как раз на Побережье Розового Гранита… Чудное место, настоящая тихая гавань… Но какая связь?
От бурного прилива крови у меня запылали щеки.
– Послушайте, если вы так хорошо знакомы с этими местами, может, скажете, есть ли там гранитные карьеры?
– Да, и множество. В частности, вокруг Плуманака. Знаете, Армориканское побережье – колыбель гранита… Бо́льшая часть наших надгробных плит оттуда… Или из Китая!
Выходя из лаборатории, я начал осознавать, насколько скрупулезно была продумана сцена преступления, словно вычерчена на миллиметровке. Точная корреляция воды в желудке и постера имела единственной целью привести меня в Бретань для поисков чего-то или кого-то в гранитном карьере. Если это действительно так, если я обнаружу знаки на Армориканском побережье, значит я, похоже, имею дело с демоническим существом, обладающим ошеломляющим интеллектом.
В лаконичном рапорте я изложил первые выводы расследования и, когда ночь еще рассыпа́ла звезды, оставил его на письменном столе Леклерка.
Уложив в оставленный возле входа в гостиную чемодан два костюма и смену белья, я вытащил из-под кровати пробковую доску. На ней располагалась моя железная дорога – кольцо рельсов фирмы «Roco», с туннелем и вокзалом, – и аккуратно поставил Куколку в ее новое свободное пространство. Серпетти нацарапал инструкцию, в которой указал способ сдвинуть с места этот миловидный паровозик.
При помощи пипетки я заполнил резервуар для воды и для масла, зажег старинную горелку, подождал, пока в котле не поднимется давление, и только после этого надавил на находящуюся в кабине рукоятку.
И произошло чудо. Под свист пара ожили цилиндры, поршни, шатуны и рычаги. Робкая Куколка двинулась по рельсам, сначала неуверенно, а через несколько секунд уже гораздо смелее. Она побулькивала водой, свистела и радостно выпускала пар. Запах давних времен, безмятежных дней разливался по комнате, словно благоухание огня, влажности… Этот запах снова ненадолго отвлек меня от моей жизни, ставшей черной, как грифель…
В тот момент, когда я закрыл глаза, передо мной возник образ Сюзанны. Она была в свадебном платье и улыбалась мне…
Глава третья
Побережье Розового Гранита скорбно свидетельствовало о гневе земли и живой силе эрозии. Стоящие под опасным углом, словно бросая вызов равновесию, гигантские скалы рассекали бирюзовые воды, словно стройные статуи, нацепившие запоминающиеся имена: «Мертвая голова», «Черепаха», «Папаша Требёрден» или «Спящая