с надоевшим хумусом и лежа на кровати в одежде и кроссовках, спросил у одного из своих соседей по комнате, высокого, лысого и худого дядьки средних лет из Ужгорода:
– Дядь Мыкола, – тот не признавал никаких москальских «Коль», – а что делать-то дальше?
Типичный «западэнец», считающий русских «москалями», а поляков кровными братьями, Николай Васильченко, или дядя Мыкола, как его называли в наших пенатах, озадаченно поднял голову от сборника сканвордов, над которым пыхтел, покусывая вислые усы, добрых полчаса.
– Вибач, Даниїла, що ти казав?
Дядя Мыкола не был законченным националистом, и относился ко всем русскоговорящим вполне терпимо, но разговаривал с ними всегда на украинском. Тем удивительней было слышать его телефонные разговоры со старенькими родителями, оставшимися на Украине и бывшими, очевидно, людьми старой советской формации, так что «незалежность» вместе с «самостийностью» просвистала мимо них. «Дядя Мыкола» превращался в «Коленьку» и на безукоризненно правильном русском языке каждые три дня рассказывал маме свои нехитрые новости. Мой сосед был первым из бесконечной вереницы людей, с которыми мне довелось пообщаться в Израиле и которые относились к этой стране просто как к месту, где можно заработать, нахапав при этом максимально возможной помощи от государства, обхаять все и вся и поскорее свалить обратно в свои норы, посмеиваясь над доверчивым еврейским государством. Несмотря на полнейшую антипатию к такому типу людей и их потребительскому отношению ко всему окружающему, я лишь стеснительно улыбался и старался не обращать внимания на ведра грязи, выливаемые новыми репатриантами на приютившую их землю.
– Дядь Мыкола, – повторил я, – что мне дальше-то делать? Ну, приехал я, и что?
Он непонимающе посмотрел на меня.
– Як що? Працювати йди, ледар, а то гуляєш десь цілими днями, або на ліжку валяєшся. І їж, як свиня.
– Почему это свинья? – обиделся я. – И не валяюсь или гуляю, я документы оформлял и… и вот.
– Ах, документи? Так ти отут уже місяць живіт вирощуєш, а про роботу навіть не подумав жодного разу, а якби я тобі не казав, ти б і не згадав!
– Не месяц, а пару недель всего! И я думал про работу, просто все же говорят, что в Беер-Шеве сложно найти и все такое, и тем более денег хватает пока что…
– Вистачає тобі? Роботу знайти важко? Сходь до Риты, вона тобі все знайде, а гроші твої закінчаться швидше, чому ти думаєш. Викинуть тебе з гуртожитку, чому за квартиру платити будеш? Ой, дурень ти!
Дядя Мыкола, расходясь, хватил кулаком по ляжке.
– Ми ж собі роботу знайшли в Бер-Шеве твоєї! А хто не зміг знайти, у центр поїхав, у Тель-Авів, там квартиру орендували втрьох-учотирьох і живуть, працюють, гроші родинам посилають! Один ти, ледар, сидиш і нічого не робиш, твоїй родичці гроші б теж придалися, напевно…
Он понял, что сморозил что-то лишнее, и замолчал. Я молча доел опостылевшую булочку и повернулся к стене. Обиды на дядю Мыколу