яодуне, а в жилище не на чем остановить взгляд, он решил, что волшебная кисть – враки.
– А говорят еще, что он успеха достиг. Да разве прозябал бы он в такой дыре, будь эта кисть и правда волшебной? Не верю!
В это время вернулся Ма Лян. Увидев у входа незнакомца, он окликнул его:
– Дядюшка, кого вы ищете?
Гость смерил юношу взглядом и с подозрением спросил:
– Ты, значит, Ма Лян? Можешь мне кое-что нарисовать?
Мальчик не понял, зачем пришел этот человек, и уклончиво ответил:
– Если смогу, нарисую, конечно.
Гость поразмыслил и говорит:
– Есть кое-что, да только не знаю, сможешь ли ты такое нарисовать. Я хочу иметь волшебную кисть, нарисуй мне своей волшебной кистью еще одну!
Ма Лян никак не мог понять, чего хочет этот человек.
– Волшебную кисть? Как же ее нарисуешь? Если вам просто нужна кисть, я могу вам нарисовать обычную.
Гость захохотал:
– Да зачем она мне? Я понял, не можешь ты нарисовать волшебную кисть. Открою тебе правду: я картежник! Какой же мне прок от простой кисти. Я хотел волшебной кистью нарисовать деньги, чтобы поставить их на кон и отыграть все, что я проиграл. Понятно, ты мне вряд ли чем-то поможешь.
Только теперь Ма Лян вспомнил, как ему рассказывали про одного земледельца, который забросил хозяйство и стал играть в карты. Кто бы мог подумать, что этот человек явится к нему. Юноша попытался его вразумить:
– Дядюшка, вы ведь тоже землей кормились, как же вы могли ввязаться в азартные игры?
Мужчина протяжно вздохнул:
– Как-как… Это все проклятая нищета!
Ма Ляну это не понравилось, он робко возразил:
– Дядюшка, мы все здесь небогаты, но мы упорно трудимся! Нельзя отчаиваться! Еще никогда азартные игры не спасали нашего брата бедняка, наоборот, только разоряли, вы.
Прикрывая смущение гневом, гость сердито закричал:
– Ах ты, маленький негодник, ты не чиновник, чтобы поучать старших! Чиновники и те сейчас увлекаются картами, а ты кто такой! Хватит чепуху молоть. Мне в последнее время не везет, нарисуй мне Цайшэня[13]! Будешь рисовать или нет?
Видя, что уговоры не действуют, юноша сдался:
– Я могу нарисовать только фигурку Цайшэня. Поможет это или нет, я не знаю, но если вы хотите, чтобы почтенный Цайшэнь благословил вас на выигрыш, то тут он вам не помощник.
Ма Лян нарисовал что обещал, и гость, довольный, унес фигурку с собой.
Старики упрекали Ма Ляна:
– Зачем же ты нарисовал Цайшэня для картежника?
– Быть может, эта фигурка ему поможет, – улыбался Ма Лян.
Крестьянин по-прежнему играл каждый день и все так же постоянно проигрывал. Он проиграл столько, что уже ни за что не отыгрался бы. Товарищи по игре потеряли к нему интерес и перестали обращать на него внимание, называя неудачником. Ему оставалось лишь бессильно наблюдать, как другие ставят огромные деньги на Зеленого дракона да Белого тигра[14].