о том, как он кладет пакет с вином на скамейку во дворе, стояло, как флаг, перед его мысленным взором, он как сумасшедший обыскал фургон, задние сиденья, передние.
Эгбуну, я должен сказать, что это был один из немногих случаев, когда я хотел напомнить ему, что он забывает подарки. Но я не сделал этого, потому что помнил твой совет: пусть человек остается человеком. Роль чи сводится к тому, чтобы заниматься делами высокими, вещами, которые, благодаря их значимости, могут важным или значительным образом повлиять на хозяина. Чи должен также заниматься вещами сверхъестественными, с которыми человек ввиду своих ограничений не может разобраться. Но это упущение, когда я оглядываюсь назад на то, что вышло из этого визита, пронзает меня уколами раскаяния, и я начинаю жалеть, что не напомнил ему.
– Ога, ога, надеюсь, никаких проблем? – несколько раз спросил его привратник.
– Нет, никаких проблем, – сказал он слегка дрожащим голосом.
Он задумался на мгновение, не рвануть ли ему за подарком домой, но потом вспомнил, как она умоляла его не опаздывать. В его памяти мелькнуло слово «пунктуальность». Он вспомнил, как она произнесла: «Мой отец любит пунктуальность». Я с облегчением увидел, Чукву, как он поспешил к дому.
Эчетаобиезике, к тому времени, когда он со всем семейством уселся за стол, уверенность, которую он привез в себе, как яйцо в тыквенной бутыли, уже треснула. Ндали встретила его у двери и лихорадочным шепотом сообщила ему, что он опоздал.
– Пятнадцать минут!
Потом она протянула руку и сняла что-то у него со спины – кто бы мог подумать, что у него там перо? Даже я его не видел. Он чуть не разрыдался, когда она смяла перо в руке и подтолкнула его к столовой.
– Это все? – спросил он. Она шепотом спросила, почему у него пиджак в руке, и он поднес его к ее носу – мол, понюхай.
– Господи Иисусе! – сказала она. – Не надевай эту вонючку. Ньямаа[39]. Дай его мне. – Она выхватила пиджак из его рук, потом вернула ему: – Все время держи его в руке, ты меня понял?
Величие гостиной убило его наповал. Ему и не снилось, что такой свет может где-то быть. Он не знал, что у кого-то в доме может стоять статуя мадонны, что у кого-то бывает мраморный пол, расписанный потолок – все это было настолько прекрасно, что словами не передать. Тут были люстры и каминные полки, предметы, которые я видел в домах, когда мой прежний хозяин оказался в Вирджинии, в стране жестокого Белого Человека. Если уж дом внушил моему хозяину такой трепет, то люди, владеющие этим богатством, нанесут еще более сильный удар по его самообладанию, в этом он не сомневался. И поэтому, когда он увидел ее отца, тот показался ему огромным. У него была светлая кожа, а лицо усыпано красноватыми пятнышками, и он напомнил моему хозяину музыканта Брайта Чимезие. Некоторое утешение он испытал, увидев ее мать, потому что ее лицо было точной копией лица Ндали. Но когда по лестнице спустился ее брат, он пожалел, что пришел. Брат был похож на черного американского музыканта – с аккуратно подстриженными бакенбардами до самого подбородка,