стал таким же влажным и тяжёлым, как в гуще экваториальных лесов. От него голова закружилась ещё больше.
Стянул с себя куртку. Обидно даже. Пули прошли между пластин. Зря их таскал получается.
Следом снял рубашку. Бросил на пол и свалился сам. На диван перед телевизором. Между фикусом и филодендроном. Даная шуршала за дверью.
– Здравствуйте, Зеша. – прозвучал за стеной растерянный голос водителя.
Он не понимал, с кем говорит и зачем. Стоило ему объяснить. Речь шла о фонаре за окном. О его плотном жёлтом свете, проскальзывающем через распахнутую форточку. Даная уверяла, что он живой. Рассказывала, что скоро понесёт от него спасителя. Никто не мог представить, как это должно случиться. И никто в это не верил. Кроме меня. Даже самые дикие небылицы, сказанные Данаей, сбывались. Глупо спрашивать, как оно случиться. Всё равно не угадаешь.
– Лежишь уже? Хорошо. Сейчас я буду делать тебе больно. – она принесла несколько пыльных банок и пакет с красной смесью. – Не думай, что мне это не нравится, но кричать я тебе не позволю. У нас в соседней квартире дети маленькие. Так что пожуй вот это.
Сунула мне в рот ложку вязкой жижи. Горькой, тошнотворной. Я попытался выплюнуть её, но не смог. Она стекала по горлу, наполняла желудок приятным теплом. А через секунду по всему телу пробежала волна. Начало покалывать. Сначала в пальцах ног, потом выше. Дошло до шеи и только тогда я понял, что не могу пошевелиться. Боль не утихла, даже наоборот как будто усилилась. Хотелось прижать рану рукой. Повернуться поудобнее.
Даная могла дать обезболивающее. Она знала сотню зелий, убирающих самую сильную боль. Но не дала. Любила издеваться.
Предчувствие заставило отвести глаза. Я разглядывал жёлтые пятна на белом потолке. Личная замена облаков для затворницы. Жить под самой крышей наверно не самое милое дело. Особенно если знать, как они любят обваливаться.
В телевизоре жалобно рассказывали о неудачной любви. Очередная мелодрама, снятая чуть ли не на телефон. Как их смотреть только можно? Хотя сюжет западных фильмов не лучше. Просто они западные, вот и смотрят их охотнее. Все промахи списывают на перевод, отвратительную актёрскую игру называют талантливой. Так и получается, что одни срывают миллионные кассы, а другие крутят около полуночи.
Только я нашёл благодатную тему для ворчания, отвлёкся от боли, как почувствовал в себе лишнее.
Острыми, как спицы, пальцами, Даная влезла в рану на боку. Обжигающая боль заставила меня крикнуть. Если бы не зелье, я именно так бы и поступил. Но я не мог. Даже мычать получалось едва слышно. А она ковырялась. Долго. Вводила пальцы всё глубже. В какой-то момент мне представилось, как она пронзает меня насквозь. И я даже не мог на неё посмотреть. Голова не поворачивалась, как бы не старался.
– Вот и первая пуля.
Она поднесла к моим глазам окровавленный кусок железа. Задержала, чтобы получше рассмотрел. И убрала только когда несколько капель упали на щёку.
Теперь настал черёд второй дырки. Даная пересела