ночи я видел, как черны их окна. Только так могли передвигаться они, не опасаясь солнца. Спрятавшись за тонировкой, сохранив пядь ночи.
До рассвета оставалось немногим меньше часа. Прежде, чем первые лучи прогонят с улиц всю нечисть. И в эти минуты она самая озлобленная. Боится не успеть. Это как погружение на глубину. Вначале чувствуешь себя свободным, как ветер. Но чем меньше делений остаётся на манометре, тем больше думаешь о подъеме. В голове пульсирует мысль, хватит ли воздуха, не случится ли чего на обратном пути. В такие моменты с упырями надо быть осторожнее, чем на минном поле.
– Там восемь человек и ещё в машинах по двое. – доложил Станислав. – Ищут что-то. Уже третий час копаются. Может ещё дольше. Распугали всех местных орков, те даже не появлялись.
– Это к лучшему. – сказал я и правый бок заныл от воспоминаний. – Так. Трое со мной пойдут. Двое на подхвате. Если вылезут те четверо, задержите их. Тимофей. Не глуши машину. Если услышишь стрельбу – вызывай подмогу. Вопросы есть?
Вопросов не было.
Я двинулся вперёд. Слышал за собой быстрые шаги и они крепили уверенность. Мы не шли убивать или даже арестовывать. Просто поговорить. Узнать, что они забыли здесь. Но всё могло обернутся в самую неожиданную сторону просто по щелчку пальцев.
Прошли через ворота. Нас уже заметили и провожали удивлёнными взглядами. Я слышал, как в полголоса между собой обсуждали, зачем мы пришли. Но вражды не ощущал и это не могло не радовать.
– Добрый день, господа. – поздоровался вампир, возникший словно из темноты. – Чему обязаны такой приятной встречей?
Как же он походил на Веркиолиса. Такой же бильярдный шар головы и горящие глаза. Кожаная куртка один-в-один. Может на свету разница стала бы заметнее. Но сейчас передо мной стоял тот же Веркиолис. И вместо удостоверения я едва не вытащил пистолет.
– А! Ветров Иван Петрович. Так это вы его… – упырь замолчал, давая мне слово.
– Да. Он это заслужил. – сухо ответил я.
– Конечно-конечно. Мы всё понимаем. Просто смерть любого из нас это трагедия для всей семьи. Даже самых отпетых мерзавцев мы провожаем, как лучших из нас. Такова традиция.
– Я представился. Могу теперь узнать ваше имя и причины пребывания на месте преступления?
– Варлиоз имя моё. А причина… Она проста. Прах нашего брата важен нам и мы хотели собрать его. Похоронить с почестями в родовом склепе.
Хотел я высказать, каких почестей заслужил этот гад. В канализацию быть спущенными. Стать топливом для стали в мартеновских печах. За всё, что натворил. За каждого крошечного человечка, за каждую отнятую жизнь. Но ведь не поймут всё равно. Они понимают только когда больно им. Когда теряют своих кричат о вечной скорби, и плевать на остальных. Будь оно иначе, стали бы их так презирать.
– Вы знали, что у него не было души? – спросил я в лоб. Пусть понимает, как хочет.
– Вы, конечно, эмоционально восприняли ту трагедию. Но пожалуйста, не будьте так жестоки к нашей потере.
– Никакой жестокости. Его душа не перешла Калинов Мост. Потому что он давно с ней расстался.
Упырь