только это удалось?
– Об этом тоже спросите Пустоголового Фрэда.
– Кого?
– Это мы так Нормана между собой окрестили.
– Но все же!.. Как это ему удалось?
– Очень быстро. Несколько секунд.
– Не может быть!
– Еще как может, Том. Он там бомбу взорвал, а из ее воронки море получилось.
– Просто невероятно. А вода откуда?
– Да оттуда же. Там после взрыва открылось множество родников и подземная река.
– А мосты?..
– Это уже фокусы Вильсона.
– Никаких фокусов, – протягивая руку Тому, возмутился Вильсон. – Зовите меня просто Вильсоном, мистер Редерсон. Я к такому обращению больше привычен. Касательно мостов… Все настоящее и работоспособное. Работали над этим около года.
– Он этим гордится.
– Не меньше, чем ты своими макаками.
– Вот так и живем…
– Строили Восточный сколько времени?
– Что-то около года. Грандиозный замысел, но абсолютно бесполезный.
– Почему?
– Разумеется, польза здесь какая-то есть. Определенно есть. Но только военная. Если бы такой же город построить в каком-нибудь другом месте – его ценность была бы гораздо большей, – Рой снял и протер полой халата очки. – Понимаете, я гражданский строитель, для которого очень важно, чтобы в его домах жили люди, и эти дома стояли долго и крепко. Грустно осознавать, что все тобою и другими построено для того, чтобы быть разрушенным. Это противоречит человеческой природе: созидать с пользой для будущих поколений.
– Из ваших слов следует определенно одно – вы не в дружбе с Фридбахом.
– Они в жестком противостоянии, – уточнил Макгредер.
Зоолог курсировал между холодильниками и столом, расставляя на зеленом сукне консервы, столовые приборы, бутылки с напитками.
– Но эта борьба без равных условий для сторон. Пустоголовый Фрэд постоянно находит какие-то недоделки, ошибки в конструкциях и обвиняет в этом Роя. По правде говоря, виноваты строители, которые халтурили вовсю, чтобы уложиться в сроки. Норман Фридбах это прекрасно понимает, но не умеет мирно сосуществовать со своими оппонентами. Мало того, в игре с Вильсоном он использует подтасованную колоду и обвиняет его в умышленном саботаже. Это очень серьезно, – он сделал пригласительный жест рукой. – Прошу составить компанию за трапезой. Том, вам надо поесть. На вас жалко смотреть после знакомства с «главной достопримечательностью» города.
– Огромное спасибо за приглашение, – сказал Редерсон и прошел к столу. Он чувствовал себя слабым, и завтрак был бы совершенно не лишним, чтобы восстановить силы перед нелегким днем.
– Неужели профессор столь категоричен? – вернулся он к теме разговора.
Телингтон, биолог, намазывая паштет на ломоть хлеба, тотчас замотал головой:
– Вы неверно подбираете определения. «Категоричность» – смысл этого слова не может быть применим к Пустоголовому Фрэду. Здесь уместно другое, – и он многозначительно постучал рукоятью ножа себя по виску. – Он свихнулся на собственном величии. Это