заметил…» – вдруг Блекберн почувствовал, как пистолет выходит из кобуры, он быстро развернулся.
– Не делай этого. – Дуло пистолета смотрела ему в правый глаз. – Если ты его уберешь, то я уйду. – Блекберн стал подходить ближе, а священник пятиться назад.
– Ты думаешь я совсем больной? – Он махнул на рюкзак Блекберна, лежавший у стола. – У тебя столько вещей, что я в зоне стану богачом.
– Не делай этого, еще раз тебе говорю.
– С чего бы это?
– Я сам был таким, когда-то, и знаешь, обычно это ни к чему хорошему не приводит.
– Извини братан, но это жизнь, ничего личного, я просто выживаю. – Ухмыльнувшись, он нажал на спусковой крючок.
Щелчок. Глаза мужчины распахнулись как у совы. Блекберн снял винтовку с плеча и нацелился на него.
– Любое неверное действие, помнишь? – Блекберн подошел ближе.
– Ты же не собираешься меня убивать? У меня дети в зоне.
– У тебя нет детей.
– Но…но это же храм.
– Мне плевать.
Он упал, зацепившись о доску, выпирающую из пола.
– Стой, прошу, выслушай… Мы же похожи, да? Братан, ты сам говорил, что ты такой же был, как и я.
– Мы не похожи, знаешь, что нас отличает? Я никогда не предавал своих.
Блекберн ударил с разворота прикладом. Получилось, что удар пришелся в область виска. Потрогав шею, он нащупал пульс.
«Больше ты никого не побеспокоишь».
Он развернул письмо и стал его читать.
Дорогой Томми,
Ты, наверное, давно заметил, что мои чувства к тебе угасли, ты вечно в этих командировках, непонятно где и никогда не сообщаешь, когда вернешься. Меня это бесит.
Тот парень, которого ты видел со мной – Пит. Извини, конечно, что я пишу тебе все это, но ты же знаешь, какая я стерва, и не могу не высказать тебе все этого.
Он намного лучше тебя, красивый, сильный, у него свой бизнес, я думаю, что мы скоро поженимся и переедем в Испанию, про которую ты мне все уши прожужжал.
Надеюсь, когда ты это будешь читать, тебе будет больно, как и мне, за то время пока мы встречались.
П.С. Твои компьютерные игры меня всегда бесили, задрот несчастный.
– Задрот несчастный. – Блекберн улыбнулся и бросил письмо на пол.
«Он что-то говорил про карту».
Покопавшись в бумагах, Блекберн отрыл небольшую карту, на которой от руки была нарисована местность, кроме некоторых каракулей, нагромождавших ее, помечена была карантинная зона, которую он перенес на свою, а снизу сделал косую надпись карандашом: Ник.
Желудок издал жалобный стон, и Блекберн ушел прочь из церкви, накинув на свое лицо маску с черепом.
Некоторое время спустя, его взору предстал город, а точнее въезд в него. С холма, на котором он сейчас стоял было отчетливо видно каждый дом. Природа брала верх над цивилизацией. Через асфальт пробивалась трава, от многих зданий облупилась краска, могучий лишай простирался до самых крыш. После катастрофы были разрушены многие строения, но некоторые до сих пор остались не тронуты. Главная высотка в центре была переломлена от авиаудара, в тот момент,