скрылась за барьер
Меж государствами. Решала жизнь сама:
Нашла работу, мужа, родила
И, мудрая, зажмурившись, пошла
И ношу жизни дальше понесла.
* * *
Год в Джи-Си-Си – напрасные расходы,
Попытка единения с детьми
Бесплодная. Они хотят свободы —
Освободи, семья, и отпусти.
Семья и отпускает постепенно,
Остались связи лишь – купи-подай,
Да объясни скорее же, мгновенно,
И не держи меня, и отпускай.
И не целуй меня, сурового подростка,
А дверь закрой с обратной стороны,
И что ты беспокоишься, я взрослый,
А кроссовки случайно порваны.
* * *
Может стать ли родною земля,
Если в ней не лежит прах родных,
Если здесь не родилась семья,
Если дети родились в иных,
Столь далёких отсюда краях?
Может дать она дом и приют,
Накормить посытней, обогреть.
Слышишь ли, твои предки зовут
Поскорее домой прилететь,
Отодвинув тепло и уют?
Станет мир этот домом родным,
Когда примет земля прах родной,
И привяжет навеки тот дым,
Что развеялся здесь над землёй
(25.01.01)
* * *
Я в бабушку пошла. Ее косой
Испуган был когда-то подмастерье.
Он мастера позвал. С поры далекой той
Коса сыграла роль свою в мистериях,
Которыми наполнена моя
Вся жизнь – как знак консерватизма
Из ряду вон – ведь школьные друзья
Срезали косы – принято в отчизне.
Когда ж судьба сломала жизнь мою —
Семейство раскидала на два кона,
Как в жертву я отрезала свою
И оберегом положила дома.
Поймай меня, судьба! Я уж не та,
И нет меня нигде, земля лишь носит тело.
Свершился рок – разделена душа, —
За что, не ведаю, наверное, за дело.
* * *
«Вам сто, мне сто двадцать», – веселый попутчик сказал,
«Я в 71-ом закончил МИФИ и теперь выпиваю.»
А я только что посетила Рахманинский зал,
К чему мне случайная встреча, не знаю, не знаю.
Потом оказалось – ему 48 всего,
Живет у любовницы, тоже не слишком свободно.
Что ждет его дома, кто встретит у двери его?
Какая тоска… Но, наверное, Богу угодно.
* * *
Всё возвращается на круги на своя —
С коляской я иду легко-непринуждённо,
Как двадцать лет назад, когда моя семья
Ещё не расползлась по миру протяжённо.
Измучен и изгажен лес зелёный
Встречает вновь, приветливо маня.
Смолою клейкою, как бы слезой солёной,
Он лечит раны. Лечит и меня.
Сквозь вонь и мерзость близи человечьей
Пробились травы к солнцу и весне.
И я стою, прижавшися к сосне,
Как пёс, зализывая раны и увечья.
* * *
Я в электричке. Веришь, отпустило?
С народом здесь