предприятия «И рыба и мясо» находилась на закрытой территории комбината. Здесь обедали только работники организации, поэтому цены на обед были весьма скромными. Кроме того, была возможна карточная система, по которой кушать можно было авансом. Ты питаешься целый месяц, а траты на питание просто записываются в специальную карточку. В конце месяца, когда начисляют зарплату, то, что ты проел, удерживала бухгалтерия.
В душном одноэтажном помещении пахло пирожками и гороховым супом. Взяв из стопки пластмассовый поднос, Виктор встал в очередь. Он почти никого не знал из этих людей, потому что большинство из них трудились в цехах.
Двигаясь вдоль вереницы столового прилавка, он заказал салат из свежих овощей, макароны по-флотски и пирожок с картошкой. Супы, Гендальев не любил, они напоминали ему раннее детство и советские столовки, в которые водил его отец. Там всегда отвратительно пахло, а плавающий в тарелке варёный лук, вкупе с безапелляционной репликой матери «лук НАДО есть!», до сих пор вызывали у него позывы к рвоте.
Захватив напоследок стакан компота, он придвинул поднос к кассе.
Пожилая женщина с добрым лицом, быстро отчеканила что-то на кассовом аппарате и выпалила:
– Сто двадцать четыре, тридцать! Фамилия?
– Гендальев, – ответил он.
Ловко перебрав стопку картонок, кассир нашла его карточку и аккуратным почерком внесла в пустую графу цифры.
– Приятного аппетита! – напутствовала она.
Виктор уселся за пустой стол и надкусил пирожок.
Наматывая на вилку макароны, он то и дело, поглядывал по сторонам. За столами сидели мужчины и женщины, в грязной, запачканной кровью одежде. В помещении стояли звуки хлюпанья и чавканья.
Он не любил долго здесь находиться, но готовили неплохо и главное дёшево. В течение пяти минут он расправился с обедом, отнёс поднос с грязной посудой в окно мойки и вышел из столовой.
Милана сегодня порядком разозлила его утром и просиживать остаток обеда, наблюдая как она жрёт бутерброды и раскладывает пасьянс, желания не было. Гендальев застегнул куртку под горло, натянул капюшон и направился к проходной.
Территория комбината была закрытой, но выходить во «внешний мир», работникам разрешалось. Впрочем, этой привилегией пользовались лишь офисные сотрудники, ибо рабочие, переодевшись утром в спецодежду, пребывали в ней до конца трудового дня и выходить в таком виде «в свет» никто не хотел.
Он вышел на пустынную местность. Проспект с остановкой транспорта находился в полукилометре от территории предприятия. Сам не зная зачем, он медленно зашагал в сторону проспекта. Он думал о Софии. Её отношение к нему в последнее время становилось всё более унизительным, и как бы ни уговаривал себя Виктор, а червячок сомнения уже начал шевелиться среди остатков его мужской гордости.
Что же это такое, думал он, постоянно она чем-то занята. Первое время они проводили вместе почти каждые выходные. Зачастую она даже оставалась у него ночевать. Он никогда не был у неё дома и не знал толком, как и с кем она живёт. Постоянные задержки на работе и непонятная