двору особу вольных нравов, – заключила Сабран, – но чтобы я больше не слышала, что ты бываешь на колокольне.
– Конечно, моя госпожа.
Королева подошла к открытому окну, оперлась ладонью на подоконник и выглянула во двор.
– Королева, – заговорила Эда, – смею ли я спросить, зачем вы вышли к змею. – Из окна плыл ласковый ветерок. – Если бы Фиридел вас сразил, пропало бы все.
Сабран ответила не сразу.
– Он угрожал моему народу, – пробормотала она наконец. – Я вышла, не успев обдумать, как можно поступить иначе. – Она оглянулась на Эду. – Мне докладывали о тебе и другое. Дама Трюд утт Зидюр рассказывает моим приближенным, что ты колдунья.
Будь проклята эта рыжая задира! Эда готова была восхититься ее упрямством: девчонка даже проклятия не побоялась.
– Моя госпожа, я ничего не знаю о колдовстве, – сказала она, влив в свой голос толику презрения.
Настоятельница не слишком одобряла слово «колдовство».
– Охотно верю, – отозвалась Сабран, – однако юная Трюд вбила себе в голову, что это ты защитила меня от Фиридела. Она уверяет, будто видела, как ты, стоя на колокольне, наводила на меня чары.
На сей раз Эда промолчала. На это обвинение отвечать было нечего.
– Конечно, – продолжала королева, – она лгунья.
Эда не смела открыть рот.
– Змея отвратил Святой. Он выставил свой небесный щит, защитив меня от огня. Объяснять это колдовством – почти измена, – холодно заключила Сабран. – Я даже подумывала отправить ее в Невидимую башню.
Напряжение, отхлынув, уступило место облегченному смеху, бурлившему в Эде и угрожавшему хлынуть через край.
– Она так молода, ваше величество, – сказала Эда, загнав смех внутрь. – Молодость неразлучна с глупостью.
– Достаточно взрослая для клеветы, – напомнила Сабран. – Ты не жаждешь мести?
– Мне больше по вкусу милосердие. Оно не мешает спать по ночам.
Эти холодные, как камень, глаза пронзили ее насквозь.
– Ты, пожалуй, хочешь сказать, что и мне следует чаще обращаться к милосердию?
Эда была слишком слаба, чтобы пугаться взглядов.
– Нет. Я просто сомневаюсь, что дама Трюд намеревалась оскорбить ваше величество. Скорее, она затаила обиду на меня за то, что я получила желанное ей место.
Сабран вздернула подбородок.
– Через три дня приступишь к своим обязанностям. До тех пор я распоряжусь, чтобы тобой занимался королевский лекарь, – объявила она. Эда подняла брови. – Ты нужна мне здоровой, – объяснила Сабран, уже собираясь уходить. – Когда объявят известие, мне нужны будут рядом все мои дамы.
– Известие, моя госпожа?
Сабран снова повернулась к ней, и Эда заметила, как напряглись ее плечи.
– Известие, – сказала она, – о моей помолвке с Обрехтом Льевелином, великим князем Вольного Ментендона.
12
Восток
Водяные испытания тянулись как долгий сон. Горожане почти все укрылись по домам от избивавшей западное побережье Сейки бури, но морским