вниз, в долину. Отряд зашагал за ней. Высматривая Вторую Башню, Клембог обнаружил вдруг посверкивающее сквозь нифель слабое свечение.
Сердце стукнуло в горло. Неужели кто-то остался жив?
– Старик! Цольмер! – крикнул он. – В Башне кто-то есть!
Ольбрум долго щурился на Позвонки Хребта, на прорехи перевалов и ниже, там, где у подножия, невидимая отсюда, стояла Башня.
– Нет, – сказал он потом, – это холодный свет. Не живой. Или оружие га-йюн, или могила на открытом месте. Но да, сильный свет.
– Врешь! – разозлился Клембог.
Он знал, конечно, он знал, что ни Беата, ни Арнготен не спаслись, но почему-то все еще надеялся, что случайно, каким-нибудь чудесным образом…
– Кеюм.
Клембог отмахнулся от старика и замер, ощутив, как один из кяфизов на груди неожиданно треснул, превращаясь в бесполезную серебряную побрякушку в медной оправе.
Минус два. Минус два из семи.
Глава 5
Капля плыла над дорогой, и нифель, плотная, почти черная, трескалась под ней и раздавалась в стороны, открывая помимо красноватого, утоптанного песка космы бурой, омертвелой травы на обочинах и гнилые жерди оград. То тряпки, то кости попадались Клембогу под ноги, и он зло откидывал их с дороги носками сапог.
Траурно звенели кяфизы.
Впереди вырастал Шиганнон – ползли по холму черные, будто обгорелые крепостные стены, темнело слева ярмарочное поле, полное дощатых рядов, рассыпались справа ремесленные лабазы. Но все это скорее угадывалось, рисовалось Клембогу дурной памятью, чем существовало на самом деле.
Нифель покрывала видимое мохнатым, будто моховым ковром с отдельными, устремленными вверх, к мутному небу, нитями.
Белесая фигура всплыла вдруг из узкой канавы, потянулась, зыбко покачиваясь, к топающим за Каплей воинам, но обожглась о свет и растаяла.
Клембог обернулся на ходу.
Порождения нифели держались на расстоянии, но, похоже, не собирались отставать. Шустрые выползни, прижавшись к земле, тенями скользили за людьми. Нифель смыкалась за Каплей, и они наплывали следом, щелкая зубами и посматривая на отряд алчными огоньками из глазниц. Посмертия и прочие твари тянулись за ними нестройной толпой, подвывая, постукивая, чем-то звеня. По бокам в толпу вливалась новая, поднятая неведомой силой нечисть – многоногая, шипастая, скрежещущая.
Лошадиного скелета гауф не заметил, но знал, чувствовал – он есть, следует в отдалении, размеренно прибивая нифель копытами.
– Какой кортеж! – весело сказал Худой Скаун, зашагав рядом с Клембогом. – Думаю, уже до пяти сотен очень хотят с нами познакомиться!
– Упаси боги от такого знакомства, – выдохнул Хефнунг.
– На перевале мы от них оторвемся, – пообещал Клембог, – там места хитрые, не для толпы. Правда, не знаю, как сейчас.
Худой Скаун хлопнул себя по ляжкам.
– А представьте, мы с такой армией на плечах выходим к Колодцу! Эрье гауф – как нифельный командир: колонна – на Шуанди, колонна – на Циваццер!
Большой