арочный свод, яростно зашипел.
– Твари пастозные! Кто этот подвал только откапывал!
– Кто откапывал, тех уж нет, – Комлев снова с любопытством огляделся. Без сомнения катакомбы по возрасту тянули за добрую сотню лет. Потемневший от времени кирпич, округло вздымающаяся кладка и никакого бетона. В нынешнем двадцатом веке так уже никто, пожалуй, не строил.
– Георгий Викторович! – Кат, угадав во тьме хозяина, метнулся к нему, быстро перебирая по полу коленями. – Падлой буду, все отдал!..
Нога Лешего ударила его в грудь, бросая на каменную шелуху. Кат захрипел. Разбитое в кровь лицо его жутковато поблескивало.
– Посвети-ка!
Ерема послушно поднял фонарь. Кат зажмурился от блеснувшей в лицо вспышки выстрела. Беззвучно дернул ногой и затих.
– Выше, – пробормотал Комлев. – Выше фонарь подними.
Леший прикрылся ладошкой.
– На меня-то зачем светить?
– А это, Леший, чтобы я ненароком не промахнулся.
Комлев снова выстрелил. На этот раз пуля угодила в грудь. Нелепо перекрутившись телом, Леший повалился рядом с Катом.
– Черт!.. – Ерема ничего не понимал.
– Порядок! – успокоил его Комлев. – На Лешего пришла разнорядка. Сверху. Сам знаешь, как это бывает. Я-то против него ничего не имел, но кому-то он, видно, не понравился.
Комлев склонил голову набок, взглянул на перепуганного Ерему.
– А ты, я вижу, жалеешь дружка?
– Почему жалею?
– Да так, по глазам вижу.
– Я? С чего вы взяли? – Ерема судорожно подбирал слова. – Он жлоб был. Ни пивком угостить, ни в долг дать. Ничего я не жалею!
– Вот видишь! Было, значит, за что кончить гада. Все мы, братец мой, заслуживаем не самой лучшей участи. Про себя-то как думаешь? Грешен или не очень?
– Я? – Ерема совсем растерялся. Белесые его ресницы часто запорхали. – Я ж все, как вы… Никогда ничего против!
– Да? А Ката зачем дуплил? Собрата своего вчерашнего? Он-то, помнится, выручил тебя разок. Это когда, значит, катран накрыли. Тебе ляжку из «Макарова» прострелили, а Кат, дурачок такой, тебя на загорбке пер, до машины своей дотянул. Спас практически. А ты вон его как отблагодарил.
– Так вы же сами велели!
– Правильно, велел. Только ты ведь и возразить мог. Заступиться, так сказать, за корешка. Отчего ж не заступился?
Видимо, Ерема все понял. На глазах его выступили слезы, он упал на колени.
– Все сделаю! Любую падлу порву, только укажите!
– Ой, нехорошие вещи говоришь!
– Самую пакостную работу! Замочить кого, опустить… Только не убивайте!
– Не надо, Ерем. Жизнь в сущности – короткий перегон от станции к станции. Что поделаешь… Нынешний твой отрезок получился не самым лучезарным. Вот я и хочу тебе помочь, понимаешь?
– Георгий Викторович!..
– Брось, Ерема! Против кармы не попрешь,