Все кругом блестит в иголках от инея – и деревья, и провода, и столбы. Ёлка новогодняя, туда-сюда! Солнце через туман розовое. Тени – как глаза синие. Когда бы еще увидел? Когда внимание обратил? В жизни-то все некогда: то пьянка, то похмелье. Ни минуты без дела. А тут – и подумать время есть, и воздухом подышать. Хорошо, ёлы-палы! Вы меня извините, но вот какой вопрос на ум пришел: тень существует на самом деле или это только заблуждение на ровном месте? Кто виновник тени – предмет или источник света? Простите еще раз за бестактность! Но никак не могу перестать эти вопросы бросать в мир. И может ли сознание излучать свет? И если да, то куда падает тень от предмета, на который оно направлено? И можно ли осветить тень? А если воздействовать на тень, последуют ли какие-нибудь изменения в самом предмете? Или даже в источнике света? А сегодня стою на Пятачке, созерцаю с наслаждением себя и природу. Последний день. Тележка шлаком переполнена. Трудовой день впереди. В голову стишки забытые лезут из школьной программы: «Мороз и солнце, день чудесный…», «Шалун уж отморозил пальчик…» Хорошо шалуну, одиноко и непривычно. И вдруг: «Она не придет!» Меня будто на голову поставили – аж в висках застучало! Смотрю – он. Стоит улыбается. А мне уже и воздуху не хватает. Кулаки кровью пухнут. Чувствую, разорву его сейчас. А он еще и навстречу шагнул… Шагнул я к нему – как к краю пропасти снова приблизился, видел же его состояние, но шагнул. Схватил он меня, конечно, и на край Пятачка поволок. Поволок я его, думаю: скину вниз. Еще тот раз хотел. А там у меня шлаком не посыпано еще было, я ведь не начинал еще. Жалко, что вы там не начинали, не набросали угля! Да не уголь – шлак это, его еще разбивать надо, такие там куски попадаются здоровенные! Все равно – жаль: я бы один упал, всё не такой урон был бы для отца Василия, я ведь лёгонький. Вот так мы оба и сверзились с горы-то, так вас и зашибли, любезный вы наш и многострадальный отец Василий. А ты правда, что ли, поп? Настоящий? Ёлы-палы, чувакам скажу – ни за что не поверят! И как у вас нога, отец Василий, не полегчало? Спасибо Верочке нашей, дети мои, железнодорожнице! Слава Богу, все хорошо. И тепло тут у нее, в будке, и чаем-то она нас угощает, и «скорую» вызвала, и на ногу повязку тугую наложила. Где сама-то? Не слышу ее. Вышла? На шлагбауме? С Божьей помощью да с ее-то золотыми руками и сердцем недуг телесный отступает. Всякому Вера в сердце своем место найдет, всякого словом и делом ободрит, храни ее Господи, рабу Твою! Ну да, найдет. Особенно в сердце – у нее там целое общежитие мужское для двенадцатой шахты! Ладно вам телепаться! Что ладно, что ладно? Умный больно! Мало мы тебя валяли? Мало! Хотите – еще поваляйте. А пошел ты… Недуг телесный, дети мои, отступил, но душе легче не становится. А что так, дед? А так! Вы-то передо мной как на духу историю вашу рассказали. Мне даже поначалу-то показалось, один человек говорит – так ваши голоса похожи. Да и уныние души вашей. Вот, думаю, человечище – напополам человеческим своим раздираем! Скажу и я вам как на духу. Вы не смотрите, что глазами слеп я. слух-то у меня, что зрение ваше. Издалека
