Черный Покров каждый раз оставляет на земле вот эти маленькие угольки. Следы черноты. Они выпадают, как снег или дождь. Сделаны из непонятного легкого пористого минерала, как пемза или что-то вроде того. И ширлики их едят. Просто обожают их жрать. Бывает, иногда давятся и умирают. А еще этими угольками тут ширяются наркоманы. Топят на костре – они быстро плавятся – и колют в вену. Идиоты. И повторю: не злите ширликов и не позволяйте себя укусить.
Он посмотрел на меня и виновато улыбнулся, видимо заметив выражение моего лица.
– Простите уж. Слишком много новой информации на вас навалилось. Понимаю, – сказал он.
Мы продолжили ехать молча. Небо затянулось серыми облаками, воздух ощущался сырым и прохладным. Ровно гудел мотор, машину трясло на разбитой дороге, я смотрел в окно и время от времени замечал на полях небольшие группы ширликов, ковыряющихся в траве; иногда они дрались за найденные угольки.
Я вспомнил, как выезжал вчера из Калуги: тогда я думал, что смогу вернуться в гостиницу уже ночью, а потом в Москву. Да, в Москву.
– Слушайте, – медленно проговорил я, не отрывая взгляд от окна. – Я не хотел здесь оказаться.
Капитан скорчил ехидную мину, пожал плечами:
– Я тоже.
– Невозможно, чтобы отсюда нельзя было выбраться, – продолжал я. – Должен же быть какой-то способ! Это же не тюрьма!
В самом деле, что за бред, это же не тюрьма, не остров и не ад.
– Это хуже тюрьмы, Андрей Васильевич. Из тюрьмы можно выбраться, когда подходит твой срок. Здесь срока нет.
– А вы как тут оказались? Вы же тоже не всегда здесь были?
– Так же, как и вы. Почти, – уклончиво ответил Капитан. – Милейший, я понимаю, вы не можете поверить, что вы теперь здесь навсегда. Я тоже не мог поверить. Думаете, мне здесь весело?
Он замолчал. Дорога уходила в сосновый лес.
– А знаете, – продолжил Капитан. – Вы совсем раскисли. Хотите, историю расскажу? Про грибы. Хотя нет, это уже скучно. А может, про оккультные практики иезуитов? Недавно мне удалось пообщаться с египетским богом Анубисом. Очень интеллигентно побеседовали. Думаете, опять шучу? Нет. Чистая правда…
Я молча покачал головой.
Капитан снова пожал плечами и замолчал.
Когда кончился лес, мы проехали железнодорожный переход, и я наконец увидел город.
Город утопал в зелени, в разросшихся по тротуарам кустах, в деревьях, пробивших корнями бетонные плиты, в высокой траве на детских площадках и автобусных остановках, будто все эти пятиэтажные панельки, ларьки, телефонные будки в один момент выросли посреди леса. Трава прорастала через разбитый асфальт дороги, зеленела на обшарпанных балконах и крышах домов.
Было очень странно видеть здесь людей. Пока мы ехали, я заметил троих. Бабка в грязном платке и коричневом пальто сидела на скамейке у дома, опершись подбородком о палку; какой-то маргинального вида мужчина в потертой куртке шарил в траве на газоне, будто что-то искал; и еще один мужчина, толстый, в майке и потасканных трениках, я заметил его в открытом окне